Протокол допроса гражданина Стеюка Якова Андреевича, 1915, уроженец г. Хотина (Бессарабия), еврей, гражданина СССР, из семьи служащего, б/п, по профессии радиотехника, образование — незаконченное высшее, проживает в г. Киеве, ул. Межигорская, 30, кв. 17

[...]

До войны я проживал в Черновцах, первое время учился в гимназии, политехническом институте в Бухаресте и отбывал военную повинность в румынской армии. После прихода Советской власти, в июне 1940 г. я работал начальником фабрики «Геркулес».

[...]

2 июля 1941 г., с группой рабочих я эвакуировался из Черновцов в глубь страны, имея предписание явиться в Киевский Главтрикотаж. 8 июля в г. Проскуров группы рабочих, с которыми я передвигался, не смогла продвигаться дальше, так как в ночь с 7-го на 8-е июля город был занят немецкими войсками. Многие рабочие моей группы погибли от немецкого террора, лично же я скрылся и ушел в Каменец-Подольский. Здесь, скрыв свою истинную национальность, мне удалось устроиться на работу кладовщика в нефтебазу, где проработал до 18 августа 1942 г. ввиду перевода в г. Киев в областное управление немецкого Нефтесбыта (фирма Украинэль), где я работал с 18 августа 1942 г. по 7 июня 1943 г.

Арестовали меня 7 июня 1943 г., предъявив обвинение, что я не «арийского» происхождения и являюсь по национальности евреем.

Допросу в органах «СД» я подвергался один раз, а именно 9 июня. Когда я категорично стал отрицать свою национальность, они подвергли меня медицинскому осмотру, который был произведен их штатным врачом — Лазаренко, признавшим меня еврейской национальности. Просидел без дальнейших допросов в камере «СД» (Короленко, 33) до 25 июня, в этот день меня направили в Сырецкий лагерь.

Да, в первый же день, по прибытии в лагерь, меня вызвали, спросили национальность и когда я настаивал на своих показаниях, что я не еврей, меня жестоко избили, вследствие чего был переломан мизинец правой руки и снова водворили в лагерь, в специально оборудованную землянку, предназначенную для евреев (землянка № 2). Как впоследствии я узнал из разговоров других заключенных и личной беседы с дежурным СС — немцем Ридер, заключенные землянки № 2 обречены к последующему физическому истреблению.

Будучи направлен 18 августа 1943 г., в числе других 100 человек, для работы в «Бабий Яр» (место массовых расстрелов населения г. Киева), находящимся в ведении СД.

По прибытии в «Бабий Яр», нам всем надели на ноги кандалы, в которых мы оставались день и ночь и в лагерь больше не возвращались.

Необходимо отметить то обстоятельство, что охрана здесь состояла не из украинских полицаев, как это было в Сырецком лагере, а исключительно из специально подобранных немецких жандармов. Первое время мы не знали смысла и цели наших «земляных работ» («раскопок») и лишь на шестой день, когда, вырыв яму глубиной около 4 метров, было обнаружено большое количество человеческих трупов, среди которых были женщины, старики и дети.

Да, место раскопок в «Бабьем Яру» я хорошо знаю и даже могу указать место, где закопано железо для постройки площадок, на которых сжигались трупы.

Частично трупы вырывались из ям крючками, часто механическим путем при помощи экскаватора типа «Полик». Извлеченные трупы укладывались слоями на специально устроенные площадки таким порядком, что после каждого слоя трупов укладывались дрова, обливались отработанным автолом, смешанным с керосином, а затем, когда были уложены несколько слоев трупов и дров общей высотой до четырех метров, площадки поджигались, и таким образом сгорало одновременно около 5 тысяч трупов. Таких площадок за время работы с 18 по 29 августа было устроено не меньше десяти штук.

Как я уже отметил выше, подавляющее большинство откопанных трупов состояло из гражданского населения, в числе которых были, как женщины и мужчины различных возрастов, и также и дети. Лишь в одном месте «Бабьего Яра», где обнаружено было около 2000 трупов, по наружному виду и сохранившейся одежде можно было заключить, что это трупы расстрелянных военнопленных из числа командного состава Красной армии.

Из лиц, руководивших работами по раскопке и сжиганию трупов, персонально я знаю нижеследующих: штурмшарфюрер «СС» — Топайде, который являлся техническим руководителем работ, и он был одновременно самым жестоким по отношению к работающим арестантам. Он лично расстреливал провинившихся арестантов и, видимо, участвовал сам в массовых расстрелах мирного населения г. Киева в 1941 г., так как он знал все места, где были зарыты трупы жертв фашистского террора. Его помощниками являлись гауптвахместер жандармерии Мэркль (из Мюнхена), гауптвахмейстер жандармерии Фогт, ротенфюрер — Рэвер, и другие, фамилии которых я не могу назвать.

Необходимо отметить то обстоятельство, что немцы придавали работам по раскопкам и сжиганию трупов исключительную серьезность, что можно было судить из того, что почти ежедневно место раскопок посещалось лично командором «СД» (полковник войск «СС»; фамилии которого я не знаю и его заместителем — майором войск «СС»).

После побега из «Бабьего Яра», я первые сутки провел в одном подвале в районе Куреневки, и 30 сентября направился к сотруднице по работе Адамчук Брониславе, проживавшей в Киеве, по ул. Полевой, 2, где я находился до 16 октября. С Полевой улицы я ушел к своему сотруднику по работе Свидерскому, являвшемуся начальником штаба партизанского отряда Железнодорожного райкома партии и проживавшему на Межигорской ул., № 30, кв. 17, где и нахожусь в настоящее время.

[...]

В среднем машина приезжала по два раза в каждый понедельник и пятницу, каждую неделю за период моей работы. Из машины в среднем выбрасывали по 45 трупов удушенных людей.

[...]