Копия

 

В Чрезвычайную Комиссию Горсовета

Заявление

Об убийстве больных

в Киевской Психиатрической

больнице

 

Во время немецкой оккупации г[орода] Киева Киевской Психиатрической больнице пришлось пережить трагические дни, закончившиеся полным разгромом и уничтожением больницы. Произошло небывалое в истории насилие над несчастными душевнобольными, перед которыми бледнеет весь ужас средневековья. В течение 1941–42 года было уничтожено 800 больных.

Оккупанты, явившись в Киевскую Психиатрическую больницу, были поражены ее благоустроенностью и начали открытый беззастенчивый грабеж. Взяв значительное количество продуктов питания, обрекли больных на голодную смерть, но этого им оказалось недостаточно и 14/Х–1941 года они произвели первое1 массовое убийство больных. В больницу прибыл гарнизонный врач Риковский и дал приказ администрации выделить 300 человек больных для эвакуации в Винницу в трудовую колонию. Затем приехало гестапо и несчастных полураздетых больных под проливным дождем угнали в отдаленное здание, где продержали без пищи и питья несколько дней, а затем расстреляли в овраге Кирилловской рощи. С этого ужасного момента мы были все время под угрозой новых жертв. Чувствовалось, что больные и мы врачи обречены на гибель. Врачи больницы по собственной инициативе с риском для себя начали поспешно выписывать больных. Тогда из больницы выписали около 400 больных. В дальнейшем последовало распоряжение гестапо прекратить выписку. Больные, лишенные питания умирали массами.

То, что произошло зимой 1942 года совершенно не поддается описанию.

7/1–1942 года прибыло в больницу гестапо. Везде на территории больницы были расставлены часовые и вход и выход из больницы был запрещен. Представитель гестапо потребовал отобрать хронических больных для отправки в Житомир. Произвели точный учет больных, заявив администрации, что всякое исчезновение больных будет строго наказано, а количество недостающих больных будет пополнено персоналом. Что ожидало больных тщательно скрывалось от медперсонала. Затем в больницу прибыли особые автомашины. В эти машины начали вталкивать больных приблизительно по 60–70 человек в каждую. Зверство происходило на глазах под окнами отделений. Больных погружали в машины, умерщвляли, трупы выбрасывались здесь же. Зверство это продолжалось двое суток, в течение которых было уничтожено 365 человек больных. Сознательные больные вскоре узнали истину. Наблюдались душураздирающие картины. Так молодая девушка, больная Я., несмотря на все усилия врача поняла, что ее ожидает смерть, вышла из палаты обняла врача и тихо спросила: "это конец?" Бледная как смерть направилась к карете и отказавшись от помощи, вошла в нее. Весь персонал был предупрежден, что какая либо критика и выражение неудовольствия совершенно неуместны и будут рассматриваться как саботаж.

Характерна подробность, что это беспримерное по гнусности убийство происходило в день Рождества, когда немецким солдатам раздавались елки и на пряжках поясов исполнителей красовалась надпись: “с нами Бог”. Какое красноречивое свидетельство облика фашистов, возомнивших себя защитниками христианства в борьбе с Советским Союзом.

В дальнейшем Гестапо запретило выписку больных как самостоятельно так и на попечение родственников. Выписка разрешалась только в исключительных случаях после Комиссии. Бывали случаи, когда немцы не верили врачам, утверждавшим выздоровление больных и требовали привозить больных в здравотдел для личного осмотра.

Позже было произведено еще два массовых убийства больных 29/ІІІ–42 – 90 человек и 17/Х–42 г[ода] – 30 человек, под тем же гнусным предлогом эвакуации в Житомир и Полтаву.

Среди погибших больных были рабочие, колхозники, инженеры, врачи – Черченко, Пилиповский, киевский фтизиатр Оксюзов и др. Решения немцев в отношении больных были совершенно безапелляционны. Так, когда профессор Копыстынский лично обратился с ходатайством оставить в живых больную жену профессора Можара и дочь лекпома Колендо, ссылаясь на улучшение состояние здоровья, на научно-педагогический интерес больных, – ему ответили, что Wehrmacht2 никаких снисхождений не делает и всякое заступничество может плохо окончиться для ходатая.

Когда же приходилось выяснять, что побуждает немцев совершать подобные злодеяния над беззащитными больными, – получался невразумительный ответ об очистке расы.

Фактически же после каждого уничтожения больных производилось очередное изъятие имущества.

Наряду с физическим уничтожением больных немцы производили полный разгром и грабеж больницы. Забрали все имущество, весь инвентарь, уничтожили аптеку, лаборатории, физиотерапевтический и рентгеновский кабинеты, мастерские для трудовой терапии. Сожгли ценнейший в научном отношении архив больницы, уничтожили прекрасную больничную библиотеку в 20.000 томов. Ограбили культурный заповедник ценнейший памятник ХІ столетия знаменитый Кирилловский собор, расположенный на территории больницы.

Одним словом от колоссальной и благоустроенной больницы им[ени] акад[емика] Павлова, имевшей 1500 коек, проводившей новейшие методы лечения, охватывавшей психиатрической помощью население Киевской области и являвшейся лучшим лечебным учреждением, – остались только ограбленные, опустошенные здания, в которых впоследствии немцы помещали лошадей.

Непосредственными руководителями и организаторами убийств больных, насколько нам известно, было Гестапо, гарнизонный врач Риковский, завотделом Здравоохранения при генеральном комиссаре – Гросскопф, его заместитель Новосельский (последние два лично производили отбор больных) и врач военного лазарета Больм.

 

Профессор Е.А. Копыстынский

Врачи: А.Г. Дзевалтовская, Т.К. Пенская, И.М. Фарбер, А.И. Евстафьева

Медсестра Е.Ф. Троепольская

 

Киев 30/ХІ–43 г.

 

Подписи т.т. Копыстынского, Дзевалтовской, Пенской, Фарбер, Евстафьевой и Троепольской удостоверяю.

 

За секретаря Исполкома Киевского Горсовета депутатов тр[уд]ящихся

 

Верно: Маркин 3

[печатка]4

Из материалов Чрезвычайной Государственной Комиссии

Дело № 5, листы 87–92.

Киевская область.