Протокол допроса Пацьоры Николая Андреевича, 1926 г., уроженца Киевской области, Васильковского р-на, с. Глеваха, укр., из крестьян середняков, члена ВЛКСМ, не судимого, холостого, с образованием 8 кл., в Советской Армии с декабря 1943 г., награжденного медалями «За победу над Германией» и «30 лет Советской Армии и Флота»

Вопрос: Расскажите подробно о своей трудовой деятельности до призыва Вас в ряды Советской Армии.

Ответ: Проживая с родителями и находясь на их иждивении в 1933 г., семилетнего возраста я пошел учиться в Глевахскую среднюю школу. Мне пришлось окончить только 8 классов, продолжать учиться не удалось, ибо в сентябре 1941 г. наша местность была оккупирована немцами. С этого периода и по январь 1943 г. я работал у себя дома по сельскому хозяйству. В немецких учреждениях не работал. В январе 1943 г. чтобы избежать выезда в Германию, так как молодежь насильно угоняли, я поступил работать в лесничество по заготовке дров. За свою работу я получал паек - сахар, хлеб, крупу и дрова.

В мае 1943 г. из города Киева в село приехал мой односельчанин Добролежа Николай Семенович, 1924 г. рождения, служивший полицейским в городе Киеве, носил немецкую форму, имел в кармане пистолет. При встрече с Добролежа Николаем, он мне предложил поступить на службу в полицию, рассказав о хороших условиях службы и оплате, на его предложение я дал свое согласие. Наряду со мною также дали свое добровольное согласие поступить на службу в полицию односельчане Хвоя Остап Васильевич, 1927 г. рождения, и Добролежа Василий Семенович, 1928 г. рождения.

В один из воскресных дней мая месяца 1943 г. нас - Хвоя Остапа, Добролежа Василия и меня, Добролежа Николай привез в город Киев и привел в адрес: улица Мельника, дом 48, где размещался полицейский батальон «СД». На другой день Добролежа Николай нас познакомил с командиром роты - немцем (фамилии его не знаю), который отдал распоряжение нас зачислить в полицейский батальон «СД» и выдать нам немецкое обмундирование. Через некоторое время мы были одеты в немецкую форму. На третий день меня одного назначили в 3-ю роту этого батальона. В составе этой роты нас в количестве, примерно, 100 человек стали обучать военному делу несению охранной и караульной службы, а также обучались методам борьбы с партизанами. Одновременно нас немцы воспитывали в профашистском духе, для чего регулярно собирали в специальное помещение, где проводили беседы, лекции, восхваляя фашистскую Германию, Гитлера и «новые порядки». Нас обучали необходимости заниматься вылавливанием коммунистов, комсомольцев, партизан, активно бороться с большевизмом. Учеба продолжалась примерно недели две. После этого мне и другим выдали винтовки и по пятнадцать боевых патронов каждому. С этого времени я стал регулярно ходить в наряд и караул. Вначале я охранял с оружием помещение карательного б-на «СД» по адресу: г. Киев, улица Мельника, дом 48, потом раз десять охранял концентрационный лагерь, находившийся в Бабьем Яру в конце гор. Киева, где содержались советские военнопленные и советские граждане, которых насчитывалось в лагере больше трех тысяч человек. Находившихся советских военнопленных и советских граждан в лагере мы ежедневно гоняли на работы по строительству разрушенных домов. Условия жизни в концентрационном лагере были невыносимо тяжелые. Советских граждан заставляли работать с раннего утра до поздней ночи, кормили военнопленных и советских граждан очень плохо, одной баландой.

Несколько раз мне приходилось охранять тюрьму, находившуюся на улице Короленко г. Киева, а также охранял вторую тюрьму, расположенную на этой же улице Короленко, в этих тюрьмах содержались заключенные коммунисты, партизаны, комсомольцы и советские граждане.

[...]

В этом карательном батальоне я прослужил до сентября 1943 г. В сентябре 1943 г. немецкие войска под ударами советских отступили к гор. Киеву, видимо в связи с этим наш полицейский батальон «СД» снялся из города Киева и маршем пошел для передислокации в город Ровно. Недалеко от реки Ирпень я, Пацьора Василий Афанасьевич, Хвоя Остап Васильевич отстали от строя, потом свернули в сторону, после чего направились домой, имевшееся у нас оружие и патроны, по дороге побросали в болото. Весь октябрь 1943 г. нам пришлось скрываться от немцев, вплоть до прихода частей советской армии, то есть ноября 1943 г. В декабре 1943 г. Васильковским райвоенкоматом я был призван в Советскую армию, где и служил по настоящее время.

[...]

Еще до моей службы в карательном батальоне, проживая по месту рождения, я от местных жителей села Глеваха, не помню точно кого, слыхал, что в г. Киеве в Бабьем Яру немцами производились массовые расстрелы советских граждан, в том числе было расстреляно до тридцати тысяч евреев. За время моей службы в карательном батальоне «СД», мне стало известно, как очевидцу, что в Бабьем Яру, почти каждый день, немцы производят расстрелы советских граждан из концентрационного лагеря, о чем свидетельствовали выстрелы, крики, стоны. Дважды, будучи на посту по охране концлагеря, я был свидетелем, как немцы выводили советских граждан из концлагеря в Бабий Яр, расположенный в 200-х метрах от лагеря и там расстреливали. Немцы над советскими гражданами, находившимися в концлагере, издевались, подвергая их истязаниям и избиениям, в моем и других присутствии.

Вопрос: В чем заключались ваши обязанности по охране концентрационного лагеря в Бабьем Яру и тюрьмах «СД» на улице Короленко?

Ответ: Каждый из нас полицейских хорошо знал эти обязанности, заключались они в том, чтобы не допустить побега заключенного из концлагеря или тюрьмы, при попытке к побегу заключенного принять все меры по задержанию его или расстрелу. При случаях нападения на концлагерь или тюрьму со стороны партизан, организовать надежную оборону охраняемого объекта, в обязанности наши входило, следить за порядком в концлагере и в тюрьме, в частности во дворе тюрьмы, куда выводились заключенные на прогулку, что нами и выполнялось, при каждом эксцессе необходимо было принимать меры по усмирению насильственным путем.

Вопрос: Были ли случаи, когда из концлагеря или тюрьмы, которые вы охраняли, советские граждане совершали побеги?

Ответ: Случаев бегств советских граждан и военнопленных из концлагеря было много, но случаев, в период, когда я стоял на посту по охране концлагеря, побегов было два: так, в конце июля 1943 г., будучи на посту в концлагере Бабий Яр, ночью совершили побег пять советских военнопленных. Утром были организованы их поиски, в которых принимал участие лично я, однако поиски результатов не дали, и убежавшие не были пойманы. Второй случай произошел при следующих обстоятельствах: Во второй половине августа 1943 г. я, Хвоя Остап и Дудник охраняли советских граждан, содержавшихся в двух комнатах, расположенных при батальоне «СД» по улице Мельника, дом № 48, где эти советские граждане днем работали на разных работах, а в эту ночь они в количестве пятнадцати человек убежали. Утром, когда обнаружился этот побег, весь состав караула был немцами посажен в карцер, в том числе посадили и меня, однако через сутки нас выпустили. Случаев побега заключенных из тюрьм я не знаю.

[...]