СТЕНОГРАММА

БЕСЕДЫ С ПЕТРУШКО Брониславой Ивановной 27.XI–1944 года

 

В беседе принимают участие т.т. Ракин и Чепижко.

т. РАКИН. Тов. ПЕТРУШКО, в связи с разбором Вашего персонального дела нас интересует ряд неясных вопросов. В частности нас интересует, кто писал отчет о работе железнодорожного райкома партии?

т. ПЕТРУШКО. Мироничев.

т. РАКИН. Почему в отчете не указано о Вашей деятельности?

т. ПЕТРУШКО. Когда Мироничев писал отчет он ничего не написал о Пироговском и даже не написал, что он секретарь Райкома. Когда мы прочли отчет, мы пристыдили его, что так нельзя писать и тогда он переделал отчет и совершенно изменил его. Я была занята все время городским отчетом и поэтому не уделяла внимания отчету Железнодорожного райкома.

тов. РАКИН. Тогда коротко охарактеризуйте свою деятельность по линии Железнодорожного Райкома. Что конкретно Вами лично сделано в период подполья?

тов. ПЕТРУШКО. Когда я наладила связь с первым составом Горкома, члены бюро Горкома Володя Кудряшов и Кулик мне заявили, что есть мнение ввести меня в состав Железнодорожного Райкома. Это было примерно в марте–апреле 1942 года. Потом мне сделали свидание с Пироговским, примерно через 2–3 дня около старого Киевского вокзала. Оказалось, что я Пироговского знала, он работал проводником в проводницком резерве, и он меня знал. Когда меня с ним хотели знакомить, он сказал: «нашли кого знакомить, мы давно знакомы». Мы с ним мало беседовали потому, что он ехал в командировку. Он работал курьером в спиртоводочном тресте кажется и ехал забирать документы из районных отделений. Он сказал, что я приеду из командировки и мы побеседуем. Он также сказал, что все указания он получает от Кудряшова, который прикреплен как член Обкома.

С Мироничевым я до этого встречалась, мы говорили, что надо работать, но собрались мы только в июне 1942 года, когда приехал Пироговский и он провел первое заседание бюро Райкома уже вместе со мной. Присутствовали Пироговский, я и Мироничев.

тов. ЧЕПИЖКО. Мироничев отрицает. Он говорит, что в 1942 году не было таких заседаний.

тов. ПЕТРУШКО. Такое заседание было, но мы ничего не писали. Это было возле железнодорожной колонии на Кадетском шоссе. Пироговский мне сказал, что был член Железнодорожного Райкома, которого поймали с листовками и арестован и поэтому нашли нужным ввести меня в состав бюро. Мы ничего не фиксировали, а просто собрались, побеседовали и разошлись. Уже в конце мы начали оформлять наши заседания протоколами, когда начали собираться на квартире у Ольги Светличной.

 

[…]

 

Первое время у меня было впечатление, что нельзя выходить на улицу, потом смотрю все спокойно ходят. Я со старухой начала выходить на Соломенский базар. Потом я начала выходить на базар, когда была с Карповым у его сестры. Потом мы наладили связь с Аней, а Аня была хозяйкой дома, где жила сестра Карпова. Она член партии и знала, что я член партии. Она сказала, что может свободно ходить и мы с ней начали торговать в декабре 1942 года или в январе 1942 года. На базаре я встретила Горобца, Николая Рябоконя. Примерно с декабря или января и до марта–апреля я торговала пока встретилась с Горкомом. Потом я была еще месяца полтора, мне сказали, что так надо.

тов.  ЧЕПИЖКО. В каком лагере военнопленных Вы были?

тов.  ПЕТРУШКО. На Керосинной.

тов.  ЧЕПИЖКО. Под какой фамилией Вы там числились?

тов.  ПЕТРУШКО. Новикова. Это фамилия моего мужа. Паспорт был со мной, но документов не требовали. Нас привели кажется 6 октября, а 7 утром всех женщин выпустили. С нами было несколько евреек, которые сказали, что они украинки и их тоже выпустили. Нас приводили целыми группами в канцелярию, спрашивали фамилию, имя отчество, в каком городе жили, национальность, где желаешь жить и в пропуске писали, например: жила в Киеве, желает жить в Харькове. Я сказала, что буду жить в Киеве. Сначала вызывали в канцелярию и записывали все данные и мы шли обратно в казарму, а потом всех женщин вывели, вызывали и выдавали пропуска, а потом всех выпустили. Женщин держали в лагере отдельно от мужчин. Вечером 6 числа нас привели, а 7 часов в 12 мы вышли и я даже лагерь не успела рассмотреть.

тов.  ЧЕПИЖКО. Регистрацию проходили каким образом?

тов.  ПЕТРУШКО. Сидело человек 4–5 девушек и спрашивали фамилию, имя, отчество, национальность, в каком городе жила и где желаешь жить и выдавали узенький пропуск. У меня в пропуске была написана фамилия Новикова. Нас выпустили женщин 70.

тов.  РАКИН. Тов.  ПЕТРУШКО, чья инициатива создать городской подпольный комитет партии. В связи с чем это потребовалось и почему Вы взяли на себя функции секретаря горкома?

тов.  ПЕТРУШКО. Предложение внес Пироговский. В 1943 году мы поехали на связь, так как приехало три представителя из соединения Сабурова.

тов.  РАКИН. К кому они приехали?

тов.  ПЕТРУШКО. Они приехали сюда с тем, чтобы наладить связь с подпольными организациями Киева.

 

[…]

 

Первое время мы считали, что нужно назначить руководителем штаба Чернышева, т.к. он большой военный специалист, а Рябошапка настаивал, чтобы руководителем штаба назначить Нестерова и назначили Нестерова. Потом он не выполнил какое-то задание и я поставила вопрос перед Рябошапкой, что он не может быть руководителем. Тогда мы решили назначить Чернышева руководителем штаба, а Нестеров был по разведке.

Штаб ничего не сделал. Основная цель штаба ставилась – это восстание, о котором говорил Чепурной. Тов.  Чепурной сказал, что когда надо будет начать восстание, будет прислана связная Сопленко. Штаб собирал развед. данные по Киеву и окрестностям. Этим занимался Нестеров.

т.  РАКИН. Я не думаю, чтобы тов.  Чепурной давал только такие указания. Видимо имелась цель сохранить объекты при организации этого штаба от взрыва немцами при их отступлении.

т.  ПЕТРУШКО. В работу штаба входило: 1) собирать развед. данные, 2) по производствам у нас были группы, которые должны были смотреть за сохранностью производств, 3) группы должны были организовать вокруг себя людей, чтобы возбудить народ в нужный момент.

т.  РАКИН. Как же сочетались функции штаба с функциями Горкома партии?

т.  ПЕТРУШКО. Штаб был организован в сентябре, а в октябре перестал существовать потому, что прошли аресты.

т.  РАКИН. По поведению Нестерова, Костенко вы ничего не замечали?

т.  ПЕТРУШКО. Я с ними начала встречаться с сентября. Когда организовали штаб, мы часто встречались и ни я, и никто из членов горкома ничего не замечали. Они приходили ко мне на 5 минут, докладывали и уходили.

т. РАКИН. Почему вам необходимо было прибегнуть к помощи «святейшего» Николая.

т.  ПЕТРУШКО. Когда мы достали нашу листовку и узнали о том, что такая связь, мы решили это дело использовать вот в каких целях: монахам и монашкам было более доступно ходить. Это была инициатива, по сути, Горкома, потому что и я, и Рябошапка, и Смагин были за то, что это надо сделать. Смагин говорил, что я это сделаю только, чтобы не было потом неприятностей. Нашему человеку пройти с монашкой гораздо легче, чем самому. Нас интересовало кладбище, а монахи в курсе дела, где на кладбищах что делается. Мы думали, что в случае если надо будет спрятаться, чтобы можно было разбросить по кладбищу 50–100 чел. Кроме Смагина его никто не видел. Смагин докладывал, что он его водил к склепу.

т. ЧЕПИЖКО. В июне 1942 г. к вам приходили связные. Это уже тот период, когда вы считали себя членом райкома. Вы приняли их, а какое задание вы получили и почему вы не устроили встречи связных с Мироничевым и Пироговским.

т.  ПЕТРУШКО. В тот период времени я не виделась ни с кем. В декабре я стала регулярно встречаться с Пироговским. С Мироничевым я чаще виделась. Но в тот период времени я его не видала. Эта девушка меня долго искала, нашла меня вечером и на второй день утром мы ушли. Надя приходила к комсомольскому работнику, которого тогда уже не было и она остановилась в Святошино у одного товарища, который был в группе Николая. Она этому товарищу видно намекнула кое-что и Николай сказал мне, что есть из Москвы женщина, которая пришла на связь с подпольной организацией. Это как раз было после ареста первого Горкома. Я даже боялась идти на свидание, думала, что это гестаповцы подготовили. Мы устроили свидание так, чтобы она не знала, что кто-нибудь выйдет на свидание. Николай сказал, что пойдет с ней в город, а на обратном пути мы с ней встретимся и если она даже с гестапо, то никого не сумеет предупредить. Для нее эта встреча получилась неожиданной. На обратном пути он ей сказал, что сейчас мы встретимся с товарищем, которого ты хочешь видеть. Когда мы встретились, она сказала, что я из ЦК. Мы зашли на квартиру к Карпову в колонии и она показала мне справку с круглой печатью.

т.  ЧЕПИЖКО. Когда вы узнали, что Кучеренко провокатор.

т.  ПЕТРУШКО. Я его вообще не знала. Когда арестовали Кудряшева с ним ходил Саша Фалько. Фалько прибежал и говорит, что Кучеренко предатель, а они знали друг друга. Мы сразу ушли на Шулявку с этой квартиры, а в этой квартире жил еще член партии. Туда должен был прийти Кулик. Я сказала, если придет Юра, чтобы он обязательно со мной встретился и сказала где я буду. Он зашел ко мне и я сказала, что Володька арестован и предателем является Кучеренко Иван. Кудряшев передал письмо с кем-то и указал мой адрес и адрес родителей. Мой адрес он указал на Короленко, но т.к. я там не была после их ареста, т.к. я ушла на Шулявку, меня не нашли. Пришли к Кудряшевым, матери не было, а старик был на работе. Девушка, которая принесла письмо, пошла к старику на работу, а он работал близко от дома. Вызвали Кудряшева. Старик подошел и рассказывает, что когда ему сказали, что письмо от сына и он увидел почерк Володи, то так испугался, что прогнал ее, потому что боялся, что немцы их поймают. Вечером он пришел к Поле, где я жила, с этими письмами. Кудряшев писал, что предателем, провокатором является Иван Кучеренко. Это мне рассказал старик Кудряшев.

 

[…]

 

 

СТЕНОГРАММА

БЕСЕДЫ С ПЕТРУШКО Брониславой Ивановной

28 ноября 1944 р.

 

т.  РАКИН. Какие установки давались группам и в частности секретарям райкомов в части диверсионно-террористической деятельности в 1942–43 г.

т.  ПЕТРУШКО. Все время давались установки, чтобы вредить на предприятиях. Это старались делать повседневно. О терроре у нас вообще не было разговора.

т.  РАКИН. Вы, как секретарь горкома, одобряли террористические акты над гестаповцами и немецкими прислужниками?

т.  ПЕТРУШКО. В 1943 г., в мою бытность в Горкоме, была такая установка, чтобы террористические акты производить, но стараться так, чтобы от этого не страдало население. Потому что были случаи, когда убивали одного полицая и за это немцы выбивали целый квартал населения. Поэтому была установка производить террористические акты не на жилой территории, где нет жилых домов, чтобы не страдало население. Одно время хотели взорвать соломенский мостик. Этим мы бы задержали движение на полтора-два часа, но потом решили этого не делать потому, что пришли и сказали, что где-то убили одного и из-за него человек 70–80 согнали и угнали в Германию, или убили.

т.  РАКИН. А были случаи террористических актов со стороны подпольщиков по конкретному заданию Горкома?

т.  ПЕТРУШКО. Был случай в 1942 г. когда убили одну гестаповскую семью. Это есть в материалах. У меня был один товарищ, который был в святошинской группе. Он без руки. Он ушел в киевское соединение. Я вам позже скажу его адрес. Он живет и работает в Святошино. Он точно знает в каком доме было это убийство. Это было кажется, на углу Ленина.

т.  РАКИН. Это было выполнено по заданию Горкома?

т.  ПЕТРУШКО. Это было в 1942 г. когда еще горкома не было. Когда получились аресты в 1942 году, все разбежались. Осталась я с Сашей Фалько. И мы решили (Саша больше заворачивал этим) уничтожить эту семью. Когда это задание выполнили, нам принесли их документы. Со стороны Горкома я не помню таких указаний.

т.  РАКИН. Кто давал задание Тане Маркус?

т.  ПЕТРУШКО. Это было до Горкома. Тане Маркус в начале 1942 г. была связной Левицкого. Когда его арестовали, она убежала, а потом связалась со мной и Фалько. Тогда действовала группа Горобца, Николая, группа на Станкострое. В тот период Таня произвела террор на одного гестаповца, который работал директором пивзавода и работал в гестапо. Тане Маркус его убила, но я точно обстоятельств не знаю, т.к. Фалько давал задание. На пивзаводе работал один товарищ, который работал с нами, его звать Шура, фамилию не знаю и он сказал, что это крупный гестаповский работник, к нему ходили его товарищи немцы и они зачастую были вместе в квартире, а иногда он был один. Таня  с ним познакомилась, встречалась, зашла к нему домой один раз, а потом пришла второй раз и убила его.

т.  ЧЕПИЖКО. Почему вы Кучеренко не убили?

т.  ПЕТРУШКО. Я только знала, что Кучеренко секретарь горкома комсомола, а в подпольи я его не видала. Я только знала, что он работал в подпольном горкоме по комсомолу. Это я знала со слов Кудряшева и Кулика.

До 1943 г. у нас не было возможностей, т.к. мы не знали где он. В 1943 г. у нас явилась маленькая возможность. Молеванчук познакомился с одним товарищем, который сейчас, кажется, в Харькове, фамилию его не помню, он комсомольский работник. Этот товарищ рассказывал, что видал Кучеренко, Кучеренко знал его как комсомольского работника до войны, но я слыхал, что он не наш человек и потому увернулся от него и сказал, что мы с тобой еще увидимся. Этого паренька звать Ваня. Я спросила где можно увидеть Кучеренко. Ваня сказал, что через какого-то пожарника может сделать свидание. У нас был Леопольд Боровский, мы его вызвали и выделили 3-х чел. для того, чтобы они с вами повстречались и договорились что он устраивает свидание с Кучеренко. Молеванчук знал этого Ваню хорошо. Они работали вместе по пожарному делу. Он раз ходил с Барановским, выслеживал его, а Кучеренко ходил все время с двумя гестаповцами – с охраной. Этого пожарника, который имел связь с Кучеренко, арестовали и на второй день пришли за Ваней. Ему ребята передали и он убежал к Молеванчуку и сказал, что мне надо уходить в отряд. Он перепрятывался несколько дней у Молеванчука, потом мы ехали в отряд и увезли Ваня в соединение Сабурова. Он кажется работает в Харькове в НКГБ. Так мне говорил Молеванчук.

Вскоре мы поехали в Киевское соединение и я поставила вопрос и о Кучеренко. Начальником соединения был Хитриченко, там был Перевертун, Король. Они заявили, что из Москвы есть указание взять его живым. Соединение находилось в километрах 90 от Киева и мы не могли этого сделать. Я сказала, что такими возможностями мы не располагаем. Они даже сказали, что есть какой-то отряд Кима, где Кучеренко бывает, а рядом с ним есть их небольшой отряд и этому отряду они поручат перехват Кучеренко, когда он будет идти в отряд Кима и потом самолетом доставят его в Москву.

Когда был Чепурной, я с ним тоже говорила и он мне сказал, что есть установка доставить Кучеренко живым. Я не знаю, остался ли он жив или его убили.

 

[...]

 

т.  РАКИН. Нас интересует материальная база горкома. Какие средства вы получали и куда расходовали.

т.  ПЕТРУШКО. Все было в 1943 г. Раз я получила 8 тысяч из Аптекоуправления от Шоля. Из них 2 тысячи мы дали Дружинину на питание, тысяч полторы-две уплотили за медикаменты, остальные 3–4 тысячи были израсходованы на питание. Мы дали немного денег Светличной и Кривенчуку Феде. Это по сути рубли, потому что стакан пшена стоил 150 руб.

Когда я была в соединении то получила 30 или 20 тыс. В соединении был какой-то товарищ с женой и его называли миллионером. Ему сказали, что нужно дать немного денег мне. Может быть Федя знает потому, что мы были вместе. В основном средства ушли на прожиточный минимум наших людей. Светличная вообще не работала и очень много нам помогала.

т.   ЧЕПИЖКО. Светличная отрицает, что совершенно денег не получала.

т.  ПЕТРУШКО. Когда мы там бывали, мы ей давали тысяч полторы, чтобы она нас прокормила.

т.  ЧЕПИЖКО. Она даже продавала свои вещи и кормила подпольных работников.

т.  ПЕТРУШКО. Если подытожить то, что Светличная израсходовала, то она может быть израсходовала 100–150 тысяч. Мы получили 30 тысяч и золото, а потом 10 тысяч рублей. Было 10 пятерок, 2 браслета, запонки золотые, кольца. Штук четыре пятерки мы реализовали, а все остальные пятерки и ценности, я отдала тов. Ваксману.

Эти средства пошли в основном на питание. Когда я была в соединении, я была в лохмотьях потому что жила я у разных людей, нигде не работала и Чепурной сказал: возьмите деньги и оденьтесь, обуйтесь и кому еще надо будет, помогите. Я себе только купила платьице и лосевые шлепанцы.

т.  ЧЕПИЖКО. Как вы жили до получения помощи?

т.  ПЕТРУШКО. Прихожу, например, к Кривенчуку и то что он кушает, я кушаю, прихожу к Светличной и тоже кушаю то, что она кушает. Дорошенко держала меня месяца два. Старуха Кривенчука меня кормила месяца два-три.

т.  РАКИН. В 1943 году вы получили от Новицкого 35 000?

т.  ПЕТРУШКО. Я раз пять получала от него по полторы-две тысячи. Он говорил, что деньги передала какая-то Лена, но я ее не знаю. Я тогда жила у Тамары Кривец и когда нечего было есть, он говорил, что у меня есть деньги, возьмите.

т.  ЧЕПИЖКО. Кто такой Петр Новицкий?

т.  ПЕТРУШКО. Он шофер. Это муж Тамары Подлесной. Когда я была в соединении, я встретила Маслова, который раньше был связан с мужем Тамары. Муж Тамары передавал со мной привет Маслову, Шуре, Пете и сказал, что это наши ребята. Я передала привет.

т.  РАКИН. От Жарикова вы получали деньги?

т.  ПЕТРУШКО. Я его не знаю.

т.  ЧЕПИЖКО. Ренская Ольга Павловна вам известна? Она систематически Новицкому давала деньги. И однажды она пришла от вашего имени и сказала, что нужно 20 тысяч, которые вам передал Новицкий. Когда пришли наши в Киев, она с Вами познакомилась и вы сказали, что это Ольга Павловна, я вас знаю.

т.  ПЕТРУШКО. Она сказала, что я передавала вам через Новицкого деньги. Я знала, что есть переводчица, которая передавала пустые бланки для автомашин, удостоверения, но ее я не знала. Когда я с ней встретилась, она меня спросила: вы от Пети деньги и бланки получали, это я передавала. Я сказала, что деньги и бланки получали, а сколько денег, – об этом мы не говорили.

т.  ЧЕПИЖКО. Она сказала, что спросила вас: 20 тысяч вы получили? Вы сказали, да, получила.

т.  ПЕТРУШКО. Раз пять или шесть он приносил по полторы-две тысячи. Иногда даже Тамаре давали если надо было купить кушать.

т.  РАКИН. Из денег, которые вы получали, вы хоть часть выделили для нужд Железнодорожного райкома?

т.  ПЕТРУШКО. Пироговский сам рассказывал, что жил хорошо, но я у него на квартире не была. Пироговский говорил, что он на этой работе обеспечен, и поэтому ему нет смысла уходить. Я говорю: как же ты обеспечен, ведь ты работаешь курьером. Он сказал, что меня интересуют пайки и поездки на район. Он сказал, что получает водку, несколько килограмм дрожжей, а дрожжи были дороги и то, что он получал в паек: водку, спирт, дрожжи, он продавал, а когда ехал за документами по линии, то покупал продукты, какие ему нужны были. Он и курей привозил и жил хорошо.

Мироничев материально тоже не нуждался. Он продавал шапки. Мироничев даже мне как-то дал 500 рублей.

т.  ЧЕПИЖКО. И они никогда не ставили вопрос о том, чтобы вы им дали деньги?

т.  ПЕТРУШКО. Нет.

т.  ЧЕПИЖКО. А Мироничев говорит, что они требовали деньги для покупки оружия и даже остались должны какому-то мальчику деньги.

т.  ПЕТРУШКО. Мироничев даже мне помогал и никогда не требовал денег.

т.  ЧЕПИЖКО. Почему, когда вы привезли из соединения ценности и деньги, вы им не предложили?

т.  ПЕТРУШКО. Немецкие деньги мы израсходовали на продукты, а ценности я считала, что пустим в ход при крайней необходимости, а для того, чтобы лучше покушать я не хотела расходовать ценности и я их сохранила. В октябре перед нашим арестом они ставили вопрос, чтобы горком питал отряд. Когда население выгнали из города, они ушли в лес и заявили, что мясо они будут доставать, а их интересует мука, макароны и крупа и Мироничев ставил вопрос, что Горком обязан питать отряд. Мы от них ничего не знали и я считала, что не следует тратить ценности на питание каких-то людей.

т.  ЧЕПИЖКО. О средствах, которые Мироничев доставал, вы что-нибудь знаете. Это уже в последние дни, когда он возвратился из Боярки.

т.  ПЕТРУШКО. Он был вместе с Мишкой Джагаркава и встретили одного зав. столовой. Они шли в город, а он шел из города. Они у него нашли золото и деньги и сдали куда-то. Они говорили об этом. Я его тоже знала. Он до войны был зав. столовой и при немцах работал зав. столовой. Ценности они кажется сдали нач. фину ЦК партии Зайцеву. Сколько там было, я не знаю, но такой разговор был.

т.  ЧЕПИЖКО. Мироничев вас знакомил с финотчетом?

т.  ПЕТРУШКО. Меня устно знакомил тов. Зленко. Мироничева после разговора с  Зленко я встретила и он сказал, что составил отчет и сдал в ЦК. Он там написал, что нужно выплатить зарплату, за явочные квартиры и рассказывал примерно то, что тов. Зленко мне сказал. Я сказала тов. Зленко, что у меня ничего не требуют и меня просто возмущают такие расходы.

Тов. Ваксман сказал, что надо составить список на 5–7 чел. для зарплаты и Мироничев спрашивал, как писать Светличную потому, что она до войны не работала, а ее надо учесть потому, что она много на нас тратила. Когда Светличной сказали, что Мироничев настаивал, чтобы ей уплатили деньги, то она возмущалась, что я не за деньги работала и даже расплакалась.

Мироничев мне сказал, что он написал кому надо уплатить зарплату и даже указал, откуда можно взять деньги: он представил документы, что мы давали в отряд медикаменты и чтобы сейчас ЦК потребовало от штаба деньги за представленные нами медикаменты.

т.  РАКИН. Вы, как секретарь горкома партии что знаете о подпольных группах?

т.  ПЕТРУШКО. Отчет мы писали с отчетов райкомовских. Ячника я самого знала, но из его группы никого не знала. Ячник больше общался с Мироничевым. Но я его тоже знала. Он говорил, что закупил где-то инвентарь, который сохраняется в скрытом кагате и при приходе наших мы будем иметь. Когда пришли наши и начали заниматься восстановлением узла, как будто бы это было. Трудно сказать или мы сохранили или просто немцы не вывезли.

Группа Смагина. Я была сама в Пуще и там познакомилась с Мишей Смагиным. Второй раз я там была, когда ездила в Киевский партизанский отряд через Пущу. Там была согласована работа, потому что Шура Музер был начальником ветки, а Смагин дежурным по станции, т.е. они сами командовали и когда я приехала трамваем в Пущу, я опоздала на полчаса и паровоз стоял у вагончиков и не отправлялся. Они сказали, что специально ждали меня. Как только я села, поезд уехал. Они заявляют, что у них была связь с киевским партизанским отрядом. Это я тоже знаю. Там был Зубков и была еще связная старуха и дочь. Я была у этой старушки на квартире и она водила нас к командиру киевского отряда. Сын этой старухи был лесничим и имел связь с отрядом. Они докладывали, что проводят повседневно вредительскую работу, что оборот поездов должен быть шесть раз, а они делают только два-три раза и часто поезда выходят из строя и стоят в беспрерывном ремонте. Конкретно их работы я не проверяла и не знала.

 

[...]