Выступление тов. Филахтова А.Л.:

Мы сегодня собрались для обмена мнениями по уточнению обстоятельств и выявления причин аварии. Осмотр на месте, ознакомление с проектом позволяет представить себе такую картину. Это началось утром 13 марта. Сначала люди заметили как течет вода через верх дамбы № 1. Около 8 час. 30 мин. очевидцы видели, что вода уже не текла через дамбу № 1, но что она усиленно вытекает из трубы в основании дамбы. Затем дамба № 1 как бы была взорвана у ее подошвы, т.е. прорвана огромным давлением воды и разжиженного грунта, и вся эта масса хлынула вниз по оврагу. Такова общая картина начала этой катастрофы.

Тов. Бакума П.Ф.: Откуда граждане могли наблюдать?

Тов. Филахтов А.Л.: Там, на правом берегу оврага, есть дорога, по которой проходят люди. В это время там были люди, в том числе первый секретарь Подольского райкома КПУ тов. Маршал. Нам передали с его слов, что вода текла сначала через дамбу и из труб, а затем мгновенно прорвало дамбу и в результате прорыва произошло разрушение или выпор отвала. Большую роль для возникновения аварии именно в этот день сыграл перелив воды через сооружение. Перетекая через гребень нижней дамбы, вода снесла слой грунта низового откоса, этим уменьшила сечение дамбы № 1, которое было и без того недостаточно мощным. Но тут не нужно переоценивать роль перелившейся воды в аварии. Конечно, каким бы ни был откос, если он из мелких грунтов, то начинающийся перелив воды с огромной скоростью, сносит определенный слой. При любом откосе размыв произошел бы, но воды было только 20 тыс. м. куб. и такого размыва, который разрушил бы дамбу № 1 до основания не было. Это видно потому, что на левом берегу дамба № 1 размыта в двух местах, но катастрофического выноса земляных масс там не было.

Дамба № 1 несколько ослаблена размывом, но более важно, что она насыщалась водой, которая ее взвешивала, ослабляя устойчивость. Вода заполнила поры грунта в метровом верхнем слое, который в результате испарения после намыва был в сухом состоянии. Ниже этого слоя была полужидкая текучая масса, обладающая свойствами жидкости. Верхняя вода пришла, насытила верхний сухой слой, над ним дополнительно скопился слой воды. Гидростатическое давление, увеличенное за счет примесей частичек взвешенного грунта, превзошло сопротивление дамбы и ее прорвало.

Создается впечатление, что если бы не было этого притока воды сверху, возможно, катастрофа не наступила бы именно 13 марта 1961 года. Однако, катастрофа могла случиться и позднее, так как устойчивость дамбы не была с нужным запасом.

Намыв шел так. По трубе 300 мм поступает пульпа. Отвод сбросной технологической воды идет по трубе диаметром 450 мм. Эта труба если даже и работала хорошо, то едва ли могла успешно и всегда отвести воды, которые подают насосом, и родники. Проектировщики также недостаточно подумали о том, что за время работ позже мог быть катастрофический ливень, который бы привел к еще более тяжелым последствиям, так как ливневые расходы гораздо больше технологических. Водоотводные трубы были в одну нитку сечением 450 мм, согласованно ли это с проектными организациями? Все говорит о недостаточно глубоком понимании проектировщиками и строителями того, к каким последствиям могли привести недочеты в работе.

Обмен мнениями показал, что гидротехники АСиА УССР и Академии наук УССР совершенно отчетливо представляют себе как нужно было решать эти задачи. Основное заключается в том, что гранулометрический состав намытых грунтов и технология осуществления намыва создали условия, когда эта намытая масса в течение десяти лет должна была находиться в жидком состоянии. Опасность усугублялась тем, что со стороны правого берега овраг подпитывался грунтовыми водами. Как раз с этой стороны и произошло разрушение. Этому еще способствовало то, что намыв производился со стороны левого берега и поэтому более крупные частицы грунта осаждались со стороны левого берега, а мелкие частицы откладывались со стороны правого берега, т.е. в том месте, где наблюдается авария отвалов. В полосе отвалов, которую вынесло при прорыве дамбы, были именно такие пылевато-глинистые частицы, которые в состоянии насыщения водой представляют собой чистейший коллоид, видимо, в состоянии золя.

Наше мнение сводится к тому, что не нужно было строить легкомысленных дамбочек, а надо было строить капитальную плотину, рассчитанную на удержание напора жидкой грунтовой массы, которая десятилетиями должна была там находиться. Никакие другие сооружения не могли гарантировать безопасность города. Я не говорю о материалах для плотины, тут мнения расходятся. Но материалы должны [быть] такими, чтобы через них, не размывая тело плотины, переливался поверхностный слой воды в случае катастрофических ливней.

Одновременно нужно было подумать о том, как ускорить консолидацию грунта тем более, что обычный дренаж, который может отводить только гравитационные воды, в данном случае не решил бы задачу, так как в намытом разжиженном грунте вода была капиллярной и пленочной, т.е. недоступной для дренирования.

По проекту гидроотвалов складывается впечатление, что он не соответствует требованиям, которые должны предъявляться к проектам сооружений, устойчивость которых гарантирует жизнь и здоровье людей.

Бакума П.Ф.: Вы имеете в виду нижнюю дамбу?

Филахтов А.Л.: Все заключается в нижней дамбе, так как она служила основным подпорным сооружением, удерживавшим давление разжиженных грунтовых масс.

Бакума П.Ф.: Это дамба, которая способна дренировать?

Филахтов А.Л.: Да, это дамба должна была дренировать, но процесс обезвоживания намытых масс протекал бы очень медленно, многие годы. Плотина должна была обладать достаточной устойчивостью с повышенными коэффициентами запаса. Как я отметил, необходимо было принять меры для консолидации намытого грунта. Тов. Филоненко правильно подчеркнул, что был плохо организован поверхностный отвод технологической воды. Это еще более замедляло консолидацию грунта. Существующий проект гидроотвалов должен был насторожить строителей. Но известно, что у строителей другие условия работы, не такие как у проектировщиков, они иногда не имеют времени и знаний глубоко анализировать принятые проектные решения. Этот анализ должны были сделать проектировщики. Проект утверждался без гидротехнической экспертизы, что является большим упущением для такого важного сооружения.

Проект по нашему мнению не соответствовал своему назначению. Производственники либо не набрались мужества, либо не имели знаний, но они не опротестовали этот проект, который нельзя было осуществлять в таком виде. Они стали его выполнять и оказались не на должной высоте. Этим они внесли свою «долю» небрежности и безответственности в это дело. Вопрос заключался в том, что не было обращено должное внимание воде. Отвод воды был организован неправильно через дамбочку № 4, гребень которой был по краям у примыкания к берегам оврага ниже, куда и пошла вода.

Была принята такая схема намыва: 8 часов намывали, 8 часов отстаивали, а 8 часов откачивали сбросную воду. Говорят, что перед аварией намыв беспрерывно шел две смены. Воды накопилось на карте вдвое больше, чем обычно: горизонт поднялся и она начала искать себе ход и нашла его в понижениях гребня дамбы № 4, в примыканиях к берегам.

Как нам стало известно, будто 9 марта сейсмическая станция зафиксировала два толчка, бальность которых не выяснена. Могло ли это иметь значение для тиксотропности грунта – нужно выяснить. Это нужно учесть, так как этот фактор стихийного характера может иметь моральное значение для пострадавшего населения. Если нарушается тиксотропность грунта, гель превращается в золь, а потом через некоторое время опять становится гелем; возможно, четыре дня достаточно для того, чтобы золь превратить в гель.

Вода по отвалам прошла справа и слева. Поток воды, прошедший у левого примыкания, разрыл себе траншеи почти с вертикальными стенками. Там имел место самый нормальный разрыв, хорошо уплотненного песчаного грунта. Глубина размыва там велика. Есть подозрения, что там вообще была аварийная канава, через которую проходила довольно часто вода, ибо размыв здесь большой, воды прошло здесь много. И все-таки на левом берегу эти огромные размывы не привели к катастрофе, так как здесь были песчаные грунты. Много воды ушло также с правой стороны. Но здесь вода оказалась причиной катастрофических разрушений, так как здесь намыты были пылеватые и глинистые частицы. Если бы строители эту воду не пустили вправо, можно с уверенностью на 100% сказать, что катастрофы 13 марта не случилось бы.

Бакума П.Ф.: Если бы это не произошло 13, то могло бы произойти 14 или позже в результате ливня?

Филахтов А.Л.: Безусловно. Это было неизбежно. События просто ускорились. Они все равно когда-нибудь наступили бы.

Разрушение произошло в результате прорыва нижней дамбы, ослабленной предварительно размывом, в результате того, что возрос напор около этой дамбы.

Выступление тов. Шепеленко:

В 1950 году перед производственниками стал вопрос увеличения вскрышных работ на Петровских заводах. Нужно было снимать 150 т. м³ грунта ежегодно и транспортировать на гидроотвал. Укрпромпроектом был составлен такой проект с подачей грунта в пойму Днепра, но в то время не было труб и других технических условий. К тому времени гидротехники были знакомы с площадным намывом больших масс. По предложению производственников главный инженер треста Гидромеханизации тов. Аникеев был вызван в Киев и с работниками, производственниками решили рассмотреть и принять несколько вариантов вскрышных работ с отвалами в Бабьем Яру. После этого были составлены основные положения на стадии проектного задания. В основных положениях рассмотрены схемы Укрпромпроекта и вариант с гидроотвалами в Бабьем Яру; в Бабьем Яру было три отрога:

1 – до 100 тыс. м³

2 – до 500 тыс. м³

3 – до 4 млн. м³

Основные положения рассматривались Петровским заводоуправлением, Управлением Гидромеханизации, утверждены и согласованы с МПСМ УССР и киевскими организациями, согласованы с инженерным отделом Горсовета – начальником которого тогда был тов. Козлов, заместителем министра Промстройматериалов – тов. Иотенко. На основе этих положений был составлен технический проект, в нем участвовали крупные гидротехники тов. Аникеев, позже выпустивший книгу по карьеру нерудных материалов, тов. Акимова, консультировал этот проект тов. Никонов; тов. Шкудин – примкнул позже к этому делу, когда он был главным инженером проектной конторы на стадии рабочих чертежей занимался механической частью водосброса. В техническом проекте окончательно были разработаны чертежи, обоснования, все проектные решения. Поскольку этот вопрос очень серьезный, здесь участвовал специально приглашенный инженер-гидротехник тов. Соловьев, который делал гидрогеологические расчеты и гидротехнические исследования.

Тов. Дранников: Кто автор проекта?

[Тов. Шепеленко:] Тов. Акимова Г.Т., в то время главный инженер проекта. Я участвовал групповым горным инженером.

Перейдем к существу технического вопроса. Вы с этой схемой знакомы. Вот это первый чертеж генерального плана по Бабьему Яру. Вот карьерное хозяйство и замыв второго и третьего яра. Тут есть генеральный план сооружений по второму и третьему отрогу (объясняет карту).

На этом карьере впервые в Советском Союзе рождена схема работы с большой концентрацией грунта. Никто в Советском Союзе не работал на таких густых консистенциях. На Сырце мало воды. Для работы установили земленасос 8–НЗ на 800 м³/час с режимом работы на 400 м³. Насосная станция была на расход 300 м³ плюс 100 м³ грунта, итого 400 м³/час по пульпе с удельным расходом воды не свыше 3 м³. Консистенции здесь 1:3, а они работали в час 150 куб. м грунта на 300 м³ воды. Тут была высокая концентрация грунта в жидкости.

Переходим к намыву. Намыв основан на том, что дамба первичного обвалования устраивается на заполнение емкости, созданной в течение первых пяти дней работы гидровскрышной установки. После этого она здесь не нужна, вступает в работу намывная дамба с верховым экраном для данного грунта с уклоном 1,5%. Намыв грунта производится по системе намыва от дамбы с постепенным выходом на заданные отметки, наружный откос был принят 1:3 с бермами через 6 метров. Такой принцип был заложен во втором овраге. Колодец кирпичный должен был быть диаметром 2000 мм.

Тов. Слипченко: Это осуществлено было?

[Тов. Шепеленко:] Нет [...]. Водосбросные колодцы на период намыва были деревянные с центральной водосбросной трубой, которая выводится наверх и остается навечно. Такая система была назначена в третьем отроге. Такая водосбросная система была рассчитана на период намыва гидроотвалов. Если говорить об осуществлении, то сюда были завезены железобетонные трубы диаметром 600 мм, но они по своему изготовлению были непригодны. Тов. Шкундин дал заключение об их непригодности. У нас есть проект заключения. Исходя из наличных труб окончательно было решено уложить на первой карте четыре трубы с диаметром 350 мм и два двухсекционные колодца. Я возвращаюсь ко второму отрогу. Второй отрог намывал инженер Казанцев, тогда он был главным инженером. Когда намывался второй отрог, осваивалась проектная система намыва для третьего отрога. Поскольку я стал главным инженером проекта многих гидровскрышных объектов на Украине, в частности, всех киевских объектов, мы с т. Казанцевым бывали, наблюдали за тем, как производится намыв. К концу 1954 г. т. Казанцев, я и т. Иванченко обследовали и осмотрели намытый второй отрог. Тогда проектировщики, основываясь на том, что здесь есть площадный намыв, разработали такую схему намыва (объясняет схему).

Кирпичные колодцы были заменены на деревянные с металлическими стояками. Вот двухсекционный колодец с двойными стояками и две водоотводящие трубы. Вот генеральный план на 1954 и последующие годы. Здесь два двухсекционных колодца и по две трубы на первом участке. Они осуществлены. Если взять по профилю, то мы имеем систему водосбросного колодца с центральными трубами. Исходя из того, что в основании здесь лежат мелкозернистые пески, решено было применить металлические трубы с толщиной стенки 14 мм, усиленные на стыках лепестковыми муфтами. Такая система применяется по многим объектам Советского Союза. В процессе осуществления проекта возникла необходимость после технического проекта составить рабочие чертежи. В этих рабочих чертежах в связи с условиями на замыв отрогов до верхней бровки была разработана потеррасная система намыва, первая терраса до отм. 145, потом вторая и третья высотой по 10 метров, длиной террас до 250 м до отметок соответственно 155, 165 и 170 м. Последняя терраса проектировалась высотой 5 м. Предусматривались на всех террасах противопаводковые дамбочки метровой высоты, шириной понизу 9 м для аккумулирования ливневых вод. Они предусмотрены на всех рабочих чертежах. После того как был замыт второй отрог приступили к замыву третьего отрога. После того, как был назначен гл. инженером Киевского отделения Гидромеханизации т. Иванченко, тов. Казанцев стал начальником Петровского участка. Позже, в 1959 г., возникла необходимость срочного замыва верховья отрога № 3, поскольку нужна была дорога на кладбище от улицы Фрунзе.

В 1958 г. был замыт Бабий Яр до отметки 153 и Горсоветом ставилась задача замыть отвершки до отметки 166, а затем домыть третью карту до отметки 165 после устройства постоянной водосбросной системы под дорогой к кладбищу.

Я должен сказать, что учитывая недостаточность воды в реке Сырец для гидровскрышных работ, проектом предусматривалось использование оборотной воды с Бабьего Яра с возвратом в Сырец.

При этом проектом предусмотрена установка насосной станции с забором воды из водобойного колодца сначала второго отрога, ниже низового откоса. Таким образом возврат осветленной воды имеет место в основных положениях (в проектном задании) и техническом проекте во всех случаях с водозабором воды с водобойного колодца. Мне было известно в 1958 году, что существует плавучая насосная станция и производственники осуществляли возврат воды из гидроотвалов в р. Сырец.

Мне задавался вопрос в отношении авторского надзора. Авторский надзор мною осуществлялся в порядке техпомощи потому что намыв в Бабьем Яру был для меня как бы опытом намыва для распространения его на аналогичных работах.

Тов. Пышкин: Проводился ли Вами расчет устойчивости всего сооружения?

Тов. Шепеленко: Нет такой расчет не производился.

Тов. Дранников: Проводились ли какие-нибудь инженерно-геологические исследования по части размыва в овраге, в связи с пропиткой подземными водами, так как это связано с безопасностью ниже расположенных жилых районов.

[Тов. Шепеленко:] В процессе намыва было выявлено на высоких отвалах Молдавии, что при намыве создается плотный грунт из песчаных и пылеватых частиц.

Тов. Силин: Сейчас речь идет о коэффициенте водоотдачи.

Тов. Шепеленко: При площадном намыве наблюдалась во втором отроге отчетливая структура грунта, потому что в его составе были полтавские и харьковские пески до 60%.

Вопрос: Какое было поверхностное наблюдение?

Тов. Шепеленко: В течение двух лет наблюдалось обнажение откоса. Он не сползал, а стоял как слоенный пирог.

Тов. Слипченко: При какой высоте?

Тов. Шепеленко: При высоте около 28 метров. В течение двух лет была отчетливо видна структура намывных грунтов. Постоянства вскрышных грунтов в забоях не было, но средний состав их оставался практически одинаковым на участках разработки. При эксплуатационной разработке могли быть какие-то коррективы. Хочу сказать в отношении фильтрации, поскольку грунт имеет такую структуру, то коэффициент фильтрации очень не значительный и ясно, что водоотдача низка. Здесь придавалось большое значение испарению с поверхности и откосов. Райер занимался вопросами ускоренного намыва дамб по высоте.

т. Слипченко П.С.: Если говорить о Ройере, то это касается только песка.

т. Шепеленко: Грунты в откосах – разносернистые, подвергаются влиянию осушения и поверхностному испарению.

Вы спрашиваете насчет основания. При проектировании выезжали туда гидротехники, которые проводили обследования шурфования. Они обнаружили там обводненные мелкозернистые пески.

т. Пышкин: В отвалах не делали шурфов?

т. Шепеленко: Мы не делали. Мы пришли к выводу, что через пять минут, когда за первичную дамбу обвалования на мелкозернистые пески выходит пульпа, там начинается образовываться новое ложе из уплотненного намывного грунта. Шурфование было по створу в районе нижней дамбы обвалования.

т. Бакума: Никаких гидрогеологических исследований не делали?

т. Шепеленко: Нет. Когда второй отрог замыли, то видели, что никакого просачивания воды нет, а появилась вода из толщи грунта коренного берега. Намывной откос был устойчивым. Ливневые воды до 20 тыс. куб. м можно аккумулировать на террасах, но с условием постоянного сброса вод через водосбросную систему в ручей Бабьего Яра. На террасах имелась возможность аккумулировать и больше воды, и в рабочих чертежах было сначала принята одна труба диаметром 450 мм на террасу. После обсуждения на совещании работников завода и Управления Гидромеханизации водосбросная система была принята в проекте по расчету из двух ниток 450 мм, а на первой карте – 4 нитки диаметром 350 мм.

Вопрос: Почему такое расхождение в расходах?

т. Шепеленко: Максимальный расход 2,6 м³/сек при 0,1% обеспеченности.

т. Дранников: Были ли расчеты по ливневым водам или все пошло на талые воды?

т. Шепеленко: В проекте учитывалось временное аккумулирование ливневых вод, а расчет выполнен на пропуск талых вод.

т. Бакума: Наверху один колодец по проекту?

т. Шепеленко: По проекту два колодца везде.

т. Филахтов: Как отводился расход, какие трубы, сколько труб, какой диаметр, при каких скоростях? 2,6 куба – это большой расход.

т. Шепеленко: Нужно посмотреть расчет (зачитывает расчеты на стр. 37).

т. Филахтов: Если эти цифры насчет стока правильны, они близки для ливневых паводков — 30 кубов. Если дождь будет, то 30 x 600 = 18 тыс. кубов воды, а Вы говорите о 3 тыс. кубов.

т. Шепеленко: В проекте подсчитано 19 тыс. 620 кубов.

т. Бакума: Вы с какого года главный инженер проекта?

т. Дидковский: Почему не осуществлялся авторский надзор?

т. Шепеленко: Я гл. инженер проекта примерно с 1951 г. У нас авторский надзор официально не осуществляется, но проводится авторский надзор в порядке инженерного наблюдения и техпомощи.

т. Бакума: У Вас первичная дамбочка, которую рассчитали на несколько дней, Вы делали без учета дренажа и, естественно, это затруднило удаление воды, поступающей при обезвоживании всей верхней намывки.

т. Шепеленко: По чертежам видно, что вначале ставится водосбросной колодец, потом временный колодец однометровой величины и как только появляется прудок, вода уходит через этот колодец.

т. Силин: Предполагали ли Вы перелив хотя бы через одну дамбу и отдавали ли себе отчет в том, что это сооружение огромной важности, что оно грозит гибелью людям? Чтобы Вы делали, если бы это произошло?

т. Пышкин: У вас водосброс 450 мм длина 300 м. Как вы предполагали обезопасить себя от перелива?

т. Шепеленко: При принятой проектом расчетной обеспеченности перелива не должно быть, но одновременно нужно проводить наблюдения за работой сооружения. В проекте, как видите, на трубах предусмотрены защитные решетки.

т. Филахтов: Как объяснить противоречие, которое вы продемонстрировали? С одной стороны в проекте ссылаясь на Джастина, вы говорите, что перелив может привести к разрушению сооружения. С другой стороны – вы в качестве расчета принимаете расчет обеспеченности 1%. Это означает, что перелив если не произойдет через год, то может произойти через сто лет. Для того, чтобы исключить перелив, вы должны были рассчитать на максимум, учитывая, что это связано с жизнью людей.

т. Силин: Вы проектировали метровую дамбочку. Вы можете представить, что в течение 20 лет дамбочка может быть разрушена по любым причинам? Вы допускали такую мысль?

т. Бакума: Понимая то, что сооружение находится в центре жилого массива.

т. Шепеленко: В расчетах принят расход воды обеспеченности 1% с проверкой на 0,1%. Кроме того считаю, что гидроустановка на карьере и на гидроотвалах не должна находиться без наблюдения.

В 1958 году должен был быть составлен проект поверхностной ливневой канализации постоянного типа для Бабьего Яра Киевпроектом. А на время намыва проектом предусмотрена водосбросная система.

Тов. Побегайло: Почему этот вопрос у вас не был решен?

Тов. Пышкин: Кто поднимал вопрос о необходимости дополнительной системы водоотвода?

Тов. Шепеленко: Было решение Киевского горисполкома срочно запроектировать замыв отвершков, а Киевпроекту – составить проект поверхностного водосброса. Поскольку эта система не имеет отношение к вскрышным работам, Петровский завод не мог в этом участвовать.

Тов. Бакума: Какие вопросы будут к проектировщикам?

Тов. Дидковский: Вы, вероятно, в порядке авторского надзора видели, что откос дамбы не выдержан. Были ли какие-то указания строителям, как вести работы?

Тов. Бакума: Насыпных дамб по ярусам не было.

Тов. Шепеленко: Я уже говорил, что проектная контора и институт авторского надзора не осуществлял, но наряду с этим производственный трест вел эту работу в порядке технадзора. Работники треста, очевидно, вели записи и наблюдения. В 1951 году проводилась съемка намывного откоса в отроге № 2. Было обнаружено более крутое заложение откоса против проектного.

Тов. Филахтов: При проектировании проектная организация должна была определить высоту, профиль, механические и физические константы объемного веса и трения.

А в проекте, была только часть насыпи, которая явилась плотиной и от которой вы начинали возводить. В отношении этой несущей части были ли у вас проектные указания, как нужно ее делать? И каким техническим условиям должны были они отвечать?

Тов. Дранников: Хотя откосы были выполнены с отступлением от проекта (1 к 1 вместо 1 к 3) это является нарушением, но существенной роли в аварии не сыграли.

Тов. Дидковский: А как обстоит дело на других объектах с аналогичными условиями с намытыми грунтами?

Тов. Шепеленко: Китаевский Яр на Сталинском кирпичном заводе, замыт при аналогичных условиях.

Тов. Дидковский: Какие предположения были при проектировании относительно грунта?

Тов. Шепеленко: Исходили из предположений, что при намыве вскрытые грунты Петровского карьера уплотняются песчаными частицами, создается своя структура. По намывным дамбам во втором отроге ездили тракторами, все было в порядке.

При катастрофическом положении в Подольске под Москвой на гидроотвалах был подведен трубопровод к дамбе. Намыв грунта осуществлялся грунтом дамбы, с тех пор прошло 5 лет, а дамба стоит, отвалы стабилизировались.

Тов. Силин: Как Вы проектировали в Пирогово при таких же условиях?

Тов. Шепеленко: На Пироговском карьере условия также находились в одинаковых условиях с Бабьем Яром, по аналогичной схеме укладывались грунты и в балку Амвросиевского карьера.

Тов. Силин: Учитывая особую важность сооружения в Бабьем Яру, Вы не предусмотрели специальных указаний для производителей работ. Необходимо было следить, брать пробы грунта.

Тов. Шепеленко: Основные технические условия по намыву гидроотвалов приложены в исполнительной записке к техническому проекту № 21–1950 г.

Тов. Силин: То, что необходимо вести контроль за намывом, есть у Вас где-нибудь?

Тов. Шепеленко: Нет.

Тов. Бакума: По всем известным мне сооружениям главная роль в них принадлежит плотине, которая определяет устойчивость всего сооружения.

В данном случае нельзя было обосновываться только на экспериментальных материалах и документах. Вы непосредственное задание на проектирование от кого имели?

Тов. Шепеленко: От Петровских заводов.

Тов. Бакума: Задание обусловливало дальнейшее использование намытых отвалов, или предусматривало только складирование отвальных пород без определения перспективного назначения по использованию намытых отвалов? В проектном задании Вы учли это и как к этому отнеслись?

Тов. Шепеленко: Это в задании на проектирование не обусловливалось.

Тов. Бакума: Значит, складировать и все? А Вы не задавались вопросом, а как дальше будет использоваться территория?

Тов. Шепеленко: Не задавался.

Тов. Бакума: Экспертиза проекта была?

Тов. Шепеленко: Мне об этом неизвестно.

Выступление тов. Дранникова:

Я хотел бы остановиться на общей устойчивости этого сооружения. Основная ошибка этого проекта заключается в том, что этот проект не рассматривает общую устойчивость намытых земляных масс. Есть непреложные факты. Как мог произойти вынос шестисот тысяч метров кубических грунта на такое большое расстояние? Может быть, эта масса была разжижена той водой, которая находилась на верхней карте? – Нет. От чего это произошло? Это связано с тем, что намывался мелкий песок (56%), лессовидный суглинок (13,3%), глина (16,8%), наглинок (тяжелый суглинок) (11,3%), песчаник (2,6%), то есть грунт, отличающийся высоким содержанием глинистых и илистых частиц, весьма вязкая масса, которая очень плохо уплотняется, плохо отдает воду и поэтому неустойчива по своему состоянию, и может характеризоваться очень низким значением угла внутреннего трения. Ожидать однородности состава грунтов не приходится.

Я не могу согласиться с выступлением тов. Филахтова, оно изложено хорошо, но в нем есть некоторые нелогичности, которые заключаются в том, что земляные гидротехнические сооружения якобы разрушаются только от перелива воды через гребень. Вы сказали, что если бы этого не было, то такой аварии не было бы. В этом вы не правы.

Потом Вы говорите, что нужно было строить настоящую плотину. Зачем ее строить? Строить нужно для того, чтобы удержать массу, которая находится выше плотины, а не только для предохранения от размыва. Мы имеем не дамбу, а корку, которая могла в любое время прорваться под напором жидких масс. Сооружение находилось на пределе равновесия, а действие воды сверху — это только дополнительный фактор, который кажется самым важным и тяжелым. Все существо вопроса заключается в том, что над жилой частью города создали на высоких отметках водохранилище грязи и тем создали условие для прорыва. Не создали условия, чтобы дамба фильтровала, что способствовало бы осушению и большей ее устойчивости.

Возникает вопрос, почему прорыв произошел у правого примыкания дамбы? Произошел прорыв там, где грунт был наиболее разжиженный, где было слабое место. Возможно, дамба была неравномерно уплотнена. Левый склон был пологим, а правый более крутой. Вынос произошел там, где мощность намытых грунтов была максимальной. С правой стороны был крупный оползень, который был замыт, но сам оползень не играл какой-либо роли. В нижней части, где расположена основная дамба мы имеем вынос. У меня нет сомнений в том, что если бы не было избытка жидкости, то не произошло бы аварии. Неужели жизнь людей должна была зависеть от метрового слоя валика, который должен был держать воду? Это можно было делать в полевых условиях, где нет жилья, где обслуживающий персонал мог в любой момент уйти. Понятно, было нарушение и при производстве работ.

Я не считаю перелив воды основным фактором, так как при переливе могло быть вынесено 10–20 тыс. куб. м грунта, а не 600 тыс. куб. м. Некоторые товарищи считают, что если жидкая масса, то она обязательно тиксотропна, но не всякая масса обладает таким состоянием.

Предложения: нужно разделить по неотложности меры на первоочередные и на последующие. Неотложной мерой сегодняшнего дня является организация пропуска ливневых вод, минуя отвальные массы, а также организовать службу наблюдения. В последующем надо запроектировать и срочно осуществить плотину и укрепить существующую дамбу. Дабы это сооружение могло держать не только воду, но и землю.

Надо отметить, что строительство зданий или дорог в районе Бабьего Яра в настоящее время, как и много лет спустя, невозможно и нецелесообразно.

Рекомендовать для предотвращения возможных аварий прекратить разработку грунтов различными горными предприятиями, как например по ул. Юрковской, Сырецкой, в Мыльном переулке и создать комиссию, которая бы наметила сроки вывода этих предприятий за черту города.

Надо обратить внимание городских организаций на необходимость более строгого порядка утверждения проектов и выдачи разрешений на производство работ. Должен быть контроль за ходом выполнения работ.

Проект замыва Бабьего Яра по существу не был утвержден и не подвергался экспертизе.

Тов. Бакума: Проект был рекомендован к утверждению Укрпромстройматериалами.

Тов. Дранников: За подписью тов. Иотенко написано рекомендовать. Есть постановление Горисполкома за подписью Мокиенко для утверждения этого проекта. Последующее постановление – не утверждать. Как можно утверждать проект, не посоветовавшись по этому вопросу?

Тов. Силин: Какие дефекты проекта?

Тов. Дранников: То, что отсутствует плотина и целый ряд сооружений, которые обеспечили бы устойчивость земляных масс.

Выступление тов. Слипченко П.С.:

Я хочу кратко изложить свою точку зрения по рассматриваемому вопросу. Хочется сказать о самом сооружении. Когда речь идет о создании намывных сооружений, прежде всего надлежит решить вопрос об устойчивости этих сооружений. Подобные сооружения мы видим в Запорожье, Днепропетровске. Там построены крупные земляные плотины для хвостохранилищ промышленных предприятий. Проектная организация в данном случае решила провести эксперимент, в огромных масштабах, при фактической высоте сооружения, достигающей 50 м, ниже которого размещается населенная часть города Киева.

Первое, с чего нужно начать – это дать оценку проектному решению, которое даже на первый взгляд нельзя признать удовлетворительным не только потому, что произошла авария. Фактически ведь сооружение не проектировалось и только создавались отвалы намываемого грунта. В проекте совершенно не решался вопрос относительно подъема и насыщения водой всей толщи грунтов, которые укладывались в течение многих лет. Выход подземных ключей наблюдался у подошвы правого склона в районе первого участка (уступа). Ведь в течение нескольких лет происходило постепенное повышение уровней воды и насыщение толщин грунтов водой, пока, наконец, они не вышли на поверхность выше первой террасы. Это привело к ухудшению устойчивости отвалов и в конце концов привело к аварии.

Рассмотрение этого вопроса вчера в комиссии не подтвердило гипотезы о том, что причиной разрушения является размыв.

Анализ конструкций и показания очевидцев свидетельствуют о том, что хотя перелив воды через гребень дамбы и был (одновременно работали и трубы) однако в течение некоторого времени – 30–40 мин. перелив воды прекратился, а затем произошло разрушение.

Нам нужно отметить главную причину катастрофы. Здесь статическая устойчивость была видимо на пределе.

Что касается организации производства работ по намыву, считаю, что она была неправильной, что и привело к переливу воды через гребень, насыщению водой низовой последней дамбы и естественно к ухудшению статической устойчивости ее и, так сказать, как бы спровоцировало разрушение сооружения. Таким образом, я нахожу, что главный вопрос – это неправильное проектное решение, а вопросы неправильной организации производства работ ускорили неизбежное разрушение сооружения – если его вообще можно назвать сооружением.

Я думаю, что Киевский Горисполком не должен был разрешать строительство такого сооружения, висящего над городом, без достаточной гарантии в части его устойчивости.

Например, при строительстве Симферопольского водохранилища заседал целый ряд комиссий, рассматривающих устойчивость этого сооружения, прежде чем возводить плотину и большое водохранилище, располагаемое выше города.

Основное заключается в неправильном проектном решении: не проявили должной ответственности строители. Утверждающие инстанции поступили, мягко выражаясь, беспечно, не проследили за тем, чтобы сооружение, возводимое на высоких отметках в городе, отвечало бы требованиям обеспечения безопасности населения.

И последнее, о чем я считал бы необходимым сказать – это подземные толчки, которые ощущались в городе перед аварией. Это также могло ухудшить условия устойчивости и тиксотропности разжиженных грунтов и возможно где-то по контакту, скажем, между трубами и основанием могли образоваться трещины.

Таким образом, мне совершенно отчетливо представляется, что здесь мы имеем дело с прорывом плотины, в результате сдвига или выпора грунта из основания. Этому способствовало также то обстоятельство, что на низовой откос попала вода, которая привела к его насыщению, но не это явилось главной причиной и нельзя сказать, что если бы этого не было, то сооружение стояло бы и в дальнейшем.

Я хотел бы добавить, что по показаниям очевидцев разрушение произошло мгновенно, что является характерным для выноса и последующего выпора грунта из основания сооружения.

Отвалы должны быть укреплены фильтрующей пригрузкой или ниже их должна быть построена плотина вероятно из суглинистых грунтов, которая могла бы принять нагрузку от гидроотвалов. Пока не нужно срочно обеспечить отвод поверхностных вод. Откачать воду из пруда-отстойника 3-го участка и прекратить намыв.

Продолжить устройство отвалов можно будет только тогда, когда будет построено устойчивое подпорное сооружение, которое могло бы принять всю нагрузку отвалов, а пока нужно немедленно осуществить мероприятия, которые должны улучшить устойчивость гидроотвалов с тем, чтобы не произошло повторное обрушение и вынос разжиженных грунтов, объем которых составляет несколько миллионов кубических метров.

[...]

Выступление тов. Литвинова И.М.:

Нельзя считать, что авария явилась следствием одной, единственной причины. Эта авария является следствием комплекса недостатков, имеющихся в проекте и усугубленных недостатками в производстве работ.

Толчком же к катастрофе явился прорыв воды, который произошел в верхней ограждающей дамбочке (в 2-х местах – справа и слева).

Эти прорывы послужили каплей воды, переполнившей чашу комплекса недостатков проектного и производственного характера.

О причинах аварии я подробно высказал свое мнение вчера и, как будто бы, оно не расходится с сегодняшними выступлениями, поэтому повторяться не буду.

О характеристиках грунтов гидроотвала, их водонасыщенности, значительной тиксотропности (т.е. способности бурно переходить из относительно плотного состояния в жидкое, текучее), а также о недостатках проекта и недостатках при производстве работ, я также подробно высказался вчера и об этом здесь тоже подробно и правильно говорили, поэтому по этим вопросам я не буду повторяться, а хочу остановиться только на мероприятиях, которые мы должны рекомендовать для ликвидации аварии. Эти мероприятия следует разбить на две стадии: 1) Первоочередные аварийные и 2) Последующие – капитальные.

Прежде всего, нужно осуществить первоочередные мероприятия, которые с инженерной точки зрения на сегодняшний день являются крайне необходимыми для предотвращения повторения случившегося, а именно:

1) упорядочить поверхностный сток как вокруг, так и внутри территории гидроотвала;

2) упорядочить профили всех ограждающих дамбочек с доведением их откосов и высот до проектных размеров, так как фактические откосы отдельных ступеней этих дамб имеют уклоны 1:1 или 1:5, вместо проектных 1:2,5–1:3. Одновременно нужно повысить гребни этих дамб, чтобы они превышали максимально возможный уровень воды в местах разделения не менее чем на 1 м;

3) необходимо сположить все крутые откосы, обрывы и крутые склоны;

4) необходимо отселить жильцов, которые продолжают проживать на аварийном левом берегу Бабьего Яра, а их дома снести, после чего аварийно крутой откос – сположить;

5) в течение одного-двух месяцев нужно сделать защитную земляную дамбу в Бабьем Яру с дренажным основанием, где можно сейчас безопасно работать. Я категорически против намеченной посылки 40 бульдозеров для строительства дамбы на месте, где прорвалась нижняя опорная дамба, так как здесь грунтовая масса находится в неуравновешенном состоянии, а в разжиженной зоне грунта опасно работать и опасно убирать слабый грунт в основании. В то же время на слабом основании делать дамбу нельзя. Поэтому ее нужно сделать примерно на расстоянии 400–600 м ниже существующей опорной части;

6) немедленно прекратить дальнейшие работы по намыву.

Ко второй стадии мероприятий относятся следующие:

1) детальные исследовательские работы гидрогеологических условий как на участке, где расположен этот гидрокарьер, так и в близокружающих участках;

2) проектирование и строительство одной или двух дамб для постоянной эксплуатации (с использованием намеченной временной дамбы), после чего разрешить продолжать намыв Бабьего Яра.

Почему я настаиваю сделать 1–2 дамбы в середине Бабьего Яра?

Если сейчас вылилось 600–700 тыс. м. куб. массы, то надо не забывать, что осталось еще более 3 млн. м. куб. и если пойдут весной большие ливни, то оставшаяся масса снова может вызвать аварию. Эту первоочередную дамбу следует сделать с пологими откосами, нижними дренажами и водоспусками и неразмываемыми поверхностными переливами.

[...]

Выступление тов. Побегайло И.М.:

В работе комиссии я замечаю обвинения городу, дескать Москва – проектировщики – не знали, что населенный пункт ниже оврага, и недоучла этот факт, но они все-таки знали, что там есть магистраль и жилые дома, так как первоначальный проект этого института был составлен с отвалами ниже жилых домов и проектировщики не могли не видеть, что там есть городская магистраль и застройка.

Обвинения городу в том, что он был беспечен и согласился на складирование пульпы в овраге, но проектировщики сами не учли, что этот грунт будет храниться в жидком состоянии.

Никакая проектная организация не ставила в известность город, что будет происходить складирование жидкого грунта с хранением его в таком состоянии в течение многих лет. Проектная организация не отдавала отчет, что будет складироваться жидкий грунт на многие годы.

Горисполком проекта не утверждал, если в решении его допущена фраза о рассмотрении и утверждении проекта, то это в части отвода территории для производства работ. В части возможности складирования отвалов вскрышных пород город не возражал, но полного комплексного проекта по ведению работ никогда не получал, а следовательно не мог утверждать. Согласовывались лишь границы намыва, отметки намыва, трассы пульпопроводов, кабельных линий и др.

Так как автор проекта считал, что грунт будет сухим после окончания намыва первой террасы, то какие были основания сомневаться в этом решении. Намытых территорий в городе много и никогда не было оснований считать опасным способ производства работ гидронамывом в пределах городской территории.

[...]