Документи

Книга 1 | Розділ 3. Сирецький концентраціний табір
Книга 2 | Том 1 | Розділ 2. Концентраційні та трудові табори

Протокол допиту в Управлінні НКВС по Київській області колишнього в’язня Сирецького концтабору Колосовського Адольфа Борисовича. Київ, 9 грудня 1943 р.

09 грудня 1943 р.

Текст (рос.)

Протокол допроса

от 9-го декабря 1943 г.

 

свидетеля Колосовского Адольфа Борисовича 1924 г[ода] р[ождения,]

урож[енец] г. Киева, укр[аинец], соц[иальным] происхождением из служащих,

по личному положению рабочий, образование – 8 классов, в РККА не служил, холост, не судим.

Адрес: г. Киев[,] Батыевая гора[,] 4-я линия[,] дом № 25[,] кв. 1.

 

За дачу ложных показаний предупрежден об уголовной ответственности по ст[атье] 89 УК УССР. Колосовский1

 

Вопрос: Расскажите, при каких обстоятельствах вы попали в Сырецкий концлагерь?

Ответ: По доносу на меня о том, что я намерен перейти фронт и уйти на сторону Красной армии, 8-го мая 1942 года я был арестован, 4 дня я находился под стражей в Железнодорожном р[айо]не в отделении полиции, затем 11-го мая меня перевели на Короленко, 15 – в Украинскую полицию. 16-го июня меня перевели в Гестапо, где я просилел месяц, после чего 14-го июля 1942 года был отправлен в Сырецкий лагерь.

Вопрос: Расскажите, что вам известно о предательской деятельности сотников и бригадиров лагеря[,] в том числе Курипко, Колбасьева, Быстрова и Сорокина, а также и других?

Ответ:15-го июля 1942 года, когда я прибыл в лагерь в числе других моих товарищей Ханаш, Голиков и другие, я вместе с бригадой заключенных работал на земляных работах по планировке яра, где работали бригады Курипко Степана, Григорянца Сергея, Хмарука и Конрад Виктора, всю эту работу возглавлял сотник Колбасьев, который был назначен первым сотником в лагере. Работая над дорогой возле самой проволки, меня увидела моя мать, которая бросила мне кусок хлеба. Это увидел Курипко Степан, который спросил, чья это передача. Я ответил, что моя. Тогда он мне хлеб не отдал и приказал лечь. Когда я лег, он меня 10 раз ударил палкой, после чего погнал меня бегом на работу.

Избиение меня увидели бригадиры Конрад Виктор и Сергей Григорянц, которые в свою очередь заставляли меня носить полные носилки с землей, сопровождая это издевательство избиением палкой. Когда я[,] вибившись из сил[,] не был в состоянии работать, подошел к сотнику Колбасьеву и[,] ставши перед ним на колени, я стал его просить о том, чтобы он меня поставил на планировке[,] т.е. рассыпать землю, но лишь бы освободил меня от носилок. В ответ на это Колбасьев мне говорит: “Ты что[,] отказываешься от работы”[,] и заставил меня лечь на землю и сам лично нанес мне 25 ударов по голому телу палкой. После этого, он спросил у бригадиров, в какой бригаде я работаю. Когда ему ответил Ушпалов Борис, который был моим бригадиром, что я работаю у него, Колбасьев приказал ему дать мне еще 10 палок, что Ушпаловым было исполнено. Таким образом, я легшей работы не добился и продолжал носить носилки с землей.

18-го или 20-го июля 1942 года в лагерь привезли 14 заключенных евреев из Гестапо, примерно это было в 10 ч[асов] утра. Мы находились на работе. После обеда Колбасьев взял этих 14 человек к себе на планировку яра, причем он заявил: “Я их научу[,] как надо работать”. Когда мы пришли[,] в том числе и эти 14 человек, на место работы, нам Колбасьев приказал всем раздеться до нижнего белья, а евреев он заставил раздеться догола. Когда они разделись[,] Колбасьев выбрал им самые тяжелые носилки и поставил бригадира Ушпалова следить за тем, чтобы они набирали полные носилки с землей, и заставлять их это делать бегом, пробегая через строй бригадиров Курипко, Хмарук, Конрад и Григорянц, которые избивали их палками. Бывало, когда кто-нибудь из заключенных евреев из числа 14 человек[,] не будучи в состоянии носить носилки с землей бегом при этом еще с избиениями, падал и не мог подняться, просил Колбасьева дать ему отдохнуть[,] т.к. заключенный был весь избит до полусмерти[,] Колбасьев лично такого убивал лопатой.

Я помню такой случай, когда один из заключенных евреев[,] будучи избитым[,] подполз к Колбасьеву и стал его просить, чтобы он его освободил от работы[,] т.к. он не был в состоянии подняться и просил Колбасьева: “Пан бригадир[,] дайте пожить до обеда”. В ответ на это Колбасьев перевернул заключенного вниз головой, ударом лопаты в голову убил его. Когда лопата застряла в голове, Колбасьев наступил на жертву ногой и[,] вытащив лопату, приказал моему товарищу Ханаш засыпать землей убитого им заключенного. Этот заключенный был засыпан землей[,] будучи еще живым. В этот день из числа этих 14 человек Колбасьевым, Курипкой, Конрадом и Григорянцем было убито 5–6 человек, точно не могу припомнить. На другой день оставшиеся в живых 8 человек были ими же таким путем убиты. Это мне стало известно из того, когда мы вечером возвратились с работы. Заключенные, которые работали в этот день с Колбасьевым, заявили, что евреев уже нет, их всех убили.

Весной 1943 года, благодаря взятке, которую дала моя мать ст[аршему] заключенному Антону2, меня перевели в бригаду монтеров, где я работал по своей специальности. Однажды[,] я помню[,] это было до обеда, в лагерь приехал комендант Радомский и приказал расстрелять всех больных. Больных стали выносить на носилках заключенные[,] работавшие в дворовой бригаде[,] и подносить к яме, которая находилась около мастерских, где их расстреливали.

К этому времени Радомский снял бригаду Курипко из дачи генерала[,] где они работали[,] и оставил их работать по выкорчевке пней, додавши им всех евреев заключенных[,] которые остались в живых. Над всеми этими заключенными Курипко поставил во главе бригадиров из заключенных своей бригады как то[:] Самосват Аркадий, Потапенко и другие. Эти бригадиры[,] унаследуя методы избиения у Курипко[,] начали избивать заключенных, причем заявляя, что “этого мы научились у Степана, он наш учитель”. При избиениях заключенных присутствовал Курипко.

Как-то утром до обеда в апреле месяце я вышел из мастерской и гляжу, что возле ямы[,] куда сносили убитых палками заключенных, собрались бригадир Потапенко, Курипко Степан, полицейский и два заключенных, фамилии которых не знаю, принесшие избитого, арестованного еврея, который работал в бригаде[,] вернее[,] в сотне Степана, и бросили его в яму, и стали его засыпать землей, но он был еще живой. Тогда полицейский снял винтовку и два раза выстрелил в жертву, но он продолжал жить и ворошиться. В это время Курипко взял лопату и ударил лежащего в яме по голове таким образом, что она загрузла в голове, тогда Курипко наступил ногой на голову и вытащил лопату. В это время заключенный был еще жив, тогда проходивший караульный начальник “фольксдойч” Штумпф выстрелом из автомата добил заключенного, которого засыпали землей. Это я сам лично видел[,] т.к. находился около ямы в числе других.

Помимо Курипко, Колбасьева и других названных лиц, активным исполнителем всех этих издевательств являлся хлеборез лагеря Быстров Владимир, которого в лагере называли палачом. Избиения и издевательства над заключенными у Быстрова было любимым занятием. Бывало[,] когда в лагерь привозили новых заключенных, он их заставлял делать так называемую зарядку, избивая их при этом палкой.

Как то зимой, кажется[,] в феврале м[еся]це 1943 г. в лагерь привели молодого парня, который совершил побег. В задержании его принимал участие Быстров, который при конвоировании в лагерь этого парня всю дорогу избивал его палкой. Когда его привели[,] Радомский приказал собрать всех заключенных и выстроить, затем объявил, что за то, что этот молодой парень пытался бежать[,] его повесят. Исполнить приказ Радомского взялись Быстров и Конрад Виктор, которые вначале избили этого парня, затем его повесили.

Помимо того, я был очевидцем того, когда Колбасьев посылал заключенных прикреплять трос к дереву, чтобы было легче его свалить[,] и заставлял их находиться там до тех пор, пока подпиленное дерево не падало вместе с находившимся на нем заключенным, который разбивался насмерть, а если бывало[,] что оставался в живых[,] но сильно разбитым[,] Колбасьев его добивал палкой.

Вопрос: Что вы желаете еще дополнить к изложенному?

Ответ: Больше мне ничего не известно.

 

Протокол со слов моих записан правильно, мною прочитан[,]

в чем и подписываюсь. Подпись: Колосовский3

 

Допросил: зам[еститель] нач[альника] 4-го отд[ела] ОББ УНКВД

ст. лейтенант Г[ос]б[езопасности] [підпис]4 (Коган)

 

ГДА СБУ, ф. 5, спр. 46839, арк. 162–164зв.