[...]

Вопрос: Какую практическую службу вы выполняли за время службы в батальоне «СД»?

Ответ: Батальон «СД» № 23 выполнял карательные функции в г. Киеве против коммунистов, комсомольцев, партизан и другого советского актива. Производил аресты советских граждан, отдельные роты выезжали на борьбу с советскими партизанами в направлении г. Полтава. Насколько мне известно, из личных наблюдений, батальон «СД» 23 занимался охраной концлагеря, размещавшегося около Бабьего Яра, на окраине г. Киева в котором содержалось около трех тысяч советских граждан, двух тюрем «СД», находившихся по ул. Короленко, и охраной штаба «СД».

Вопрос: Какие карательные действия проводил батальон «СД» в гор. Киеве за время вашей службы у немцев?

[Ответ]: В бытность моей службы в батальоне «СД» немецкое командование батальона, совместно с личным составом полицейских, систематически производило аресты советских граждан, которые вначале заключались в тюрьмы «СД» на ул. Короленко, где проводилось фашистское следствие, арестованных зверски избивали, а затем без каких-либо на то причин и обвинений, если не считать, что эти советские граждане ненавидели немцев, в массовом порядке заключались в концлагеря, размещавшиеся около Бабьего Яра на окраине г. Киева. В концлагере, еще до моей службы в батальоне «СД», в 1941–1942 гг. немцами производились массовые расстрелы еврейского населения и коммунистов. Расстрелянные советские граждане зарывались в конце концлагеря в общих ямах, размещавшихся в Бабьем Яру, а также вокруг всего концлагеря. В 1943 г. летом расстрелы советских граждан производились только в конце концлагеря. Я лично видел дважды, когда стоял на посту в лагере, как немецкие каратели выводили из лагеря две группы по четыре-пять человек заключенных и направлялись в Бабий Яр к месту производимых расстрелов. Затем через некоторое время я слышал в Бабьем Яру выстрелы и эти заключенные больше в лагерь не возвращались. Советских граждан вели на расстрел руки назад, легко одетыми. В концлагере советских граждан держали исключительно в тяжелых условия. В результате чего люди умирали и всех их свозили в Бабий Яр. Я сам видел, как умерших людей сами же заключенные уносили из лагеря в Бабий Яр.

За месяц до ухода немцев из г. Киева командование «СД» вокруг концлагеря понастроило высокие заборы, за которыми вырывались расстрелянные советские граждане из больших ям и в течение месяца жгли трупы. Жжение трупов происходило в конце концлагеря в Бабьем Яру, куда свозились из-за других заборов поднятые трупы советских граждан. В момент сжигания трупов я неоднократно был в лагере на посту по охране заключенных и с большим трудом переносил трупный запах. Было видно, как в Бабьем Яру беспрерывно ночью и днем шел дым. Запах от горения трупов разносился по всему району концлагеря и окраине г. Киева. По разговорам заключенных и я сам видал, как заключенные уводились немцами из бараков и землянок в направлении этих заборов, где они вырывали трупы и доставляли их к месту сжигания. Причем все это делалось скрытно от местного населения. Те заключенные, которые участвовали в поднятии трупов и доставлении их к месту сжигания, немецкой жандармерией расстреливались и тоже сжигались. Все это делалось для того, чтобы замести свои злодеяния, проводимые ими против советских граждан. Остальных заключенных из концлагеря, в канун ухода нашего батальона «СД» из г. Киева, немцы под охраной полицейских нашего батальона строем доставили на станцию Киев, погрузили их в эшелон и увезли в Германию. Когда их вели на станцию по ул. Мельника, я стоял на посту у шлагбаума при въезде в штаб батальона «СД» (Мельника, 48).

После того, как все заключенные были отправлены в Германию и сжигание трупов в основном закончено, хотя трупный дым из-за забора в концлагере шел и в день отступления немцев из Киева, наш батальон «СД» № 23 пешим порядком из гор. Киева вышел в направлении гор. Ровно.

[...]