Беседа 4 августа 1943 г.

 

С КАРПОВОЙ ТАТЬЯНОЙ НИКОЛАЕВНОЙ, ПРОЖИВАЮЩЕЙ ПО УЛИЦЕ УРИЦКОГО, № 45, кв. 9

 

Мой брат Александр работал в завкоме депо Андреева до последнего дня. В этот последний день я была вместе с ним в депо, помогала ему жечь документы. Потом нам крикнули, чтобы мы уходили из здания. Мы вышли и тут взорвали поворотный круг. Он заплакал и пошел. Поцеловал меня и сказал – пойду на Чоколовку (у него была винтовка), может быть прорвусь к своим. Я не отпускала, он сказал – не могу, там ждут товарищи. На следующий день пришли немцы, пошли по квартирам шататься. Все мужчин искали. Шура вернулся через месяц (в октябре 1941 г.) из плена больной, измученный. Прожил у меня до января 1942 г.

Почти одновременно с ним пришла ко мне Новикова Броня, родичка1 Вишневской Лели – жены моего брата Шуры. Она вернулась раненая. Они с Шурой жили в комнате, а я с ребятами жила в кухне. Потом 12 января 1942 г. они нашли комнату в ж.д. колонии (рядом с ж.д. больницей, последний 2-х этажный домик во втором этаже). Я часто ходила к ним помогала прибирать комнату. Когда они жили у меня, то к ним никто не приходил. Жилось очень плохо. Чтобы не умереть с голоду[,] мы стали торговать с Броней и с братом на базаре. Я с сынишкой возила из Фастово2 муку, а здесь мы продавали и этим жили.

Когда они ушли, я стала отдельно торговать, а они отдельно. Брат поступил на работу чернорабочим на фирму Гонибек.

Потом однажды прибегает мальчик сосед с квартиры Шуры и говорит – немцы вещи выбрасывают. Как будто бы им дом этот потребовался. Дали им комнату в ж.д. колонии № 100. Это было уже весной 1942 г. Брат работал, а Броня хозяйничала дома.

Ко мне брат заходил часто и я его всегда угощала. Он был больной туберкулезом, у него кровь горлом шла.

Когда я у них бывала, то изредка видела у них Шацкую (сейчас она работает в проводницком резерве), видела Юру (фамилии не знаю).

Однажды приходит ко мне Шура волнуется очень, говорит «раскрыли» подпольную работу Брониславы и ловят ее. Она уже тогда у него не жила, а жила на Борщаговской № 45, на Шулявке. Я приходила к ней изредка, как к родственнице. Ехать на трамвае нужно до Керосинного переулка, там жили старик и старуха.

На Шулявке, по Полевой улице № 87 жила моя сестра Шацкая Мария (это не та, что к Броне приходила), так как я шла к ней в гости, так и к Броне заходила.

Шура мне рассказывает, что прибежала ко мне Броня в 3 часа ночи в одной рубашке. Он дал ей свою рубаху и жены юбку и Броня куда-то ушла.

После этого Шура не стал ночевать в своей квартире по Ж.Д. № 100, а спал у меня. Однажды пришел в 12 час. ночи, сел на диван (до этого он отдал мне свою мебель – шкаф, диван, кровать, посуду, подушки), захватил руками голову и сидит. Я спрашиваю – Что с тобой? Он говорит – Не плачь, не тревожься, если меня не будет. Знай, что это меня забрали наши враги. Уснул он, встал рано часов в пять утра, попросил целое чистое белье и ушел на работу. А днем подходит ко мне работница с этой фирмы, где работал брат и спрашивает, – знаю ли я где мой брат. Я сказала, что он ушел на работу. Она сказала – он арестован и быстро отбежала от меня.

Я пошла на фирму, рабочие говорят, что его к себе начальник вызвал, вот его пиджак и котелок остались. Я пошла в контору, меня немец спрашивает, почему я пришла, кто он мне будет. Когда я ему сказала. Он спросил – А почему его жена не пришла? Он сказал «А разве у него здесь жены нет?» И потом мне сказал, что он арестован, а за что не сказал. Немец вышел из комнаты, я осталась, сижу и плачу и не знаю, что мне делать. Вышла уборщица и быстро рассказала, как его арестовывали. 2 гестаповца спрятались за шкаф, а один сидел за столом вместе с нач[альником] фирмы.

Когда Шура пришел, его спросил немец: «Ну готов ехать на лесоразработки?» И в это время из-за шкафа вышли гестаповцы и спрашивают – «А теперь готов?» Он оглянулся и ответил – «Да, готов», и его повели.

Все рабочие бросил[ись] к окнам, но на нас закричали, чтобы мы не смотрели. В это время зашел немец и уборщица сделала вид, что она пыль стирала и сразу вышла. Тогда я обратилась к немцу, – где же мне его искать. Он сказал – иди ищи в железнодорожной полиции, на вокзале. Там мне сказала – нет такого, идите на Франко. Там приняли меня хорошо. Какой-то мужчина 9 книг открыл, говорит – нет такого, потом куда-то сходил, еще принес книги[,] посмотрел и говорит – нет такого. Сказал, чтобы я на Короленко, 15 зашла. Зашла туда, потребовали паспорт и послали в комнату № 1. Немец мне сказал[:] «Вы его не найдете». «Сходите еще на Короленко, 33». Пришла туда, а там патруль ходит и не пускает. Я пришла снова в железнодорожную полицию.

Мне сказали, что если на Короленко, 33, то не ищите, не возвращаются оттуда люди. Я узнала, что на Лукьяновке был допр3, так я и туда сходила. Так и не стало моего брата.

Перед арестом Шура спрашивал Нюсю Процук, говорил, что она ему очень нужна. Когда брата арестовали, то Нюся исчезла, куда не знаю. Бабушку ее спрашивала, она сказала, что она ушла в Радомышль.

В конце ухода немцев меня и еще соседей домовладельцев из № 47 и № 43 и Мусотову вызывали на Короленко, № 15. Когда я пришла туда, меня спросили – Сколько лет я живу в этом дворе. Я сказала – 30. Он спрашивает – А Антипову Анну (Процук) знаете? Я сказала – знаю, выросли вместе с ней, но ее арестовали давно, – сказала я. Он спросил о муже и о ее семье. Я сказала, что муж ее больше не был, а мать и сын живут. Тогда он спросил[:] «Скажете, а где находится Антипова Анна?» Я сказала – не знаю. Он вытащил какой-то конверт, и я прочитала наш адрес и фамилию Антиповой Анны Никаноровны.

Я спросила – почему Вы меня вызвали, а не Торбиных и не Понарину бабушку, ведь они тоже живут долго в этом дворе. Он сказал нет, мне указали на Вас. Потом заставил меня расписаться на бумажке, на которой он записывал что-то и предупредил меня, чтобы я никому не говорила о том, что меня по этому делу вызывали. Позже я встретила мужа Ани – Юлия Емельяновича и рассказала ему.

Раньше я через сына Игоря узнала, что Анна арестована. Потом ее двоюродная сестра Маруся, которая приехала из Радомышля, сказала, что Нюся погибла под Радомышлем. Маруся сейчас живет в нашем доме.

Если бы не пришла к нам Бронислава, был бы жив мой брат. У брата остались жена и сын Игорь 8 лет, сейчас они приехали с востока.

 

Беседу записала инструктор горкома КП(б)У

Чепижко