СТЕНОГРАММА

отчета СИНЕГУБОВА Романа Ильича о деятельности на оккупированной территории

15 марта 1944 года

 

Я родился в 1905 году в области войска Донского, Таганрогского округа, Успенской волости, село Калиново. По национальности – русский.

В 1907 г. мои родные переехали на постоянное жительство в Донбасс. Отец работал паровозным машинистом на станции Дебальцево, а я до 1914 г. жил при родных. В 1914 г. поступил в двухклассное железнодорожное училище там же в Дебальцево. Примерно, в 1919 или 1920 г. закончил это училище и пошел на работу. Вначале работал учеником-слесарем, а потом слесарем. В 1926 г. поехал помощником машиниста, потом машинистом паровоза. В 1927 г. получил от Дорпрофсожа путевку на рабфак при КПИ. Поехал в Киев и поступил на рабфак. В 1930 году закончил рабфак и поступил в Индустриальный институт. Закончил его в 1937 г. и получил звание инженера по электрофикации железнодорожного транспорта.

С 1937 по 1939 г. работал в трамвайном парке им. Ленина вначале мастером, потом нач. смены и, наконец, техническим директором. С мая месяца 1939 г. до начала отечественной войны работал инженером-проектировщиком, а потом старшим инженером на строительстве № 1 НКПС.

22 июня 1941 г. я получил повестку о призыве в армию. Мне нужно было выехать в Тернополь, пошел на вокзал, но никаких поездов, конечно, уже не было и я остался. 23-го я пошел на строительство, предъявил повестку и получил расчет. В тот же день, т.e. 23 июня начальник строительства тов. Терпигорьев получил телеграмму от Лазаря Моисеевича Кагановича о том, чтобы ни одного инженера со строительства не отпускать. Я, все-таки, не остался и 24 июня выехал в Тернополь, в армию. Там я пошел к железнодорожному коменданту, но как раз началась бомбежка Тернополя, паника, комендант никого не принимал и там я ничего не добился. Утром пошел в Горвоенкомат, тоже ничего не добился, пошел в Облвоенкомат и там, наконец, получил направление в 278-ю авиабазу при 16-й авиадивизии. Комиссар Сергеев оказался моим знакомым и я попал к нему. Ходили мы несколько дней, но нас не переодевали, никаких указаний не давали, в общем растерянность и беспорядок были во всем. Меня назначили командиром взвода. Казалось бы, что я должен получить взвод и т.п., но я ничего не получал, меня не переодевали и только в конце переодели, а потом, наконец, дали взвод – чел., кажется, около 50-ти. В тот же день прибежал комиссар и сказал, что мой взвод назначается на уничтожение десанта, высадка которого здесь ожидается и чтобы я провел собрание с бойцами.

Я бойцов, конечно, не знал, но в 4 часа провел собрание, а в 6 часов получил приказ занять позицию в жите с тем, чтобы уничтожить десант, который якобы должен спуститься. Но никакого десанта, конечно, не было. Числа уже 3–4 июля меня вызвали и сказали, что надо отходить на Нежин. Я спросил как со средствами передвижения, питанием. Мне сказали, что ничего нет и надо добираться селами. Мы пошли и в житомирских лесах попали в окружение. Нас там было тысяч 40. Это было, примерно, 8–9 июля 1941 г. Я переоделся у одного кузнеца и начал выходить из этих лесов. Все время следовал за фронтом. В Фастовском районе (название села забыл) наши войска держали оборону в лесу, я пытался зайти им в тыл и, таким образом, попасть к своим, но мне это не удалось. Четыре раза пытался пробраться, но каждый раз это кончалось неудачей.

Двигаясь все время за фронтом, я пришел в Киев. Конечно, на пути следования работал у крестьян, занимался агитацией в селах. В Киев пришел, кажется, 27 сентября 1941 г. Сразу пошел на квартиру к сестре, но не застал, она эвакуировалась, я пошел к одному приятелю, чтобы узнать ситуацию, а затем, все-таки, заскочил к себе на квартиру на Саксаганского 79/10. Там молодые девушки соседей завели немцев «целый кордебалет», в биллиард играют, ко мне подошел немец и говорит «шляфен», «шляфен», я понял, что он собирается спать на моей кровати...

(т. Алидин: – Т. e. как «заскочил». Вы поселились опять в своей квартире).

Да. Т.е. сразу я хотел узнать ситуацию. Квартира моя оказалась занятой соседом-мальчиком, он и сейчас здесь…

(т. Алидин – Вы 27 прибыли в Киев).

Да.

(т. Алидин – И вы сразу зашли к себе на квартиру).

Да.

(т. Алидин – По какому адресу).

ул. Саксаганского № 79 кв. 10.

(т. Алидин – Сколько дней вы там жили).

Я ушел с нее в тот же день вечером.

(т. Алидин – Потому что в ней поселились немцы).

Нет. Там гуляли немцы. Занял мою квартиру сосед-мальчик. Я его спросил – на каком основании он занял. Он ответил – нам сказали, что вас убили. Я предложил ему освободить квартиру, а сам ушел к быв. моему мастеру Химеонову, который жил на Полицейской 24, кв. 18.

(т. Алидин – А сколько находились на той квартире).

Примерно, около месяца, Сначала я побыл у него два дня и вернулся к себе с тем, чтобы выселись этого мальчика и вселиться к себе. Там были три еврейских квартиры. Их заняли: артист Лященко, он и теперь там живет и некто Лампеко из Киев-энерго. Значит, поселившись у себя через два дня, я имел этих людей своими соседями. Настроение у них было очень плохое. Они меня не знали. Я начал беседовать с Лампеко, он меня спросил, кого я знаю из инженеров-электриков, во всяком случае настроение у него было плохое; он ругал советскую власть и проч. Его теперь арестовали, не знаю выпустили ли.

На Саксаганского № 79 кв. 10 я пожил с месяц.

(т. Алидин – Не понимаю. Вы говорите, что жили месяц на Полицейской. Это когда было).

Я побыл у него два дня и перешел на свою квартиру. Пожил у себя, примерно, месяц и опять перешел к нему. Вот тогда побыл у него около месяца.

(т. Алидин – Значит, у себя на квартире сколько вы жили).

Около месяца.

(т. Алидин – В какой период).

В октябре месяце.

(т. Алидин – Значит, в октябре 1941 г. вы жили у себя на ул. Саксаганского).

Да. Затем перешел на Полицейскую № 24 и там пожил около месяца, т.е. ноябрь месяц. В декабре же и все последующее время я жил да Кузнечной 89, кв. 3 у гражданки Ковязовой Елены Ивановны. Жил у нее до самого ухода в партизанский отряд. Это не значит, что я там находился систематически, потому что было много конспиративных квартир, но, примерно, с декабря 1941 г. по май 1943 г. я находился у Ковязовой.

[...]

(т. Алидин – По-моему, вашу работу до мая месяца [1942 г.] можно сформулировать таким образом, что вы занимались подбором людей в группы, а групп сколько у вас было).

Пять.

(т. Алидин – Таким образом, было создано пять групп, которыми было охвачено, примерно, до 70 чел. И основная ваша работа – это распространение листовок).

Агитационно-массовая работа и мелкие диверсионные акты.

(т. Алидин – Агитационно-массовая работа проводилась путем печатания листовок и распространения их, а в чем заключались диверсионные акты).

На Кловском спуске было выведено из строя 5 автомашин. Руководителем группы был Остроушко Александр. Он был мне подчинен. На Киев-Московской доводились такие акты, как уничтожение аппаратуры, сбрасывание песка в буксы и т.п.

Теперь, относительно связей.

Дымчук сообщил, что есть такая-то группа, причем она якобы была связана с горкомом партии, который возглавлял Ивкин.

(т. Алидин – Откуда вы знали, что Ивкин).

Я не знал, мне так сказали. Когда Дымчук познакомил меня с Зиньковым и Запорожцем, то я поинтересовался и спросил, что это за группа, какие там люди, чем занимаются и т.п. и Запорожец сказал, что они находятся где-то на Подоле и работают, якобы, под руководством горкома партии, который возглавляет Ивкин. Ну, там были еще Ревуцкий, Пащенко и др.

Примерно, в мае месяце мы слились с этой группой.

(т. Алидин – Как это практически произошло).

Очень просто. Собрались: я, Зиньков, Белановский (врач), Запорожец, Дымчук и еще некий Молчанов, который был потом в Красной Армия и убит, и пришли к заключению о необходимости объединиться с тем, чтобы по настоящему взяться за диверсионную работу. Я лично особенно на это нажимал, т.к. вам известно, что немцы достаточно себя показали.

Избрали бюро, в состав которого вошли членами Зиньков и Запорожец, а я был избран секретарем этой организации.

Но все это были самоинициативные группы, а я искал прочной связи, т.е. хотел подчинить нашу организацию (мы уже ее тогда так называли) какой-то вышестоящей партийной организации. Но нам ничего не было известно и только, примерно, в апреле м-це Димчук мне сказал, что он видел здесь Мироничева и Петрушко. Я их не знал, а потому спросил – кто они. – Подпольный железнодорожный райком партии, ответил он. Я, конечно, за это ухватился. – Это замечательно, сказал я, нужно обязательно войти в состав этого райкома и продолжать работу. Запорожец тоже был связан с Петрушко и Мироничевым. Я попросил устроить с ними свидание. Петрушко обещала такое свидание, но не явилась. Мы ей три раза назначали свидание, но она ни разу не явилась. Это было, примерно, в мае м-це 1942 г.

(т. Алидин – Вы неправильно говорите. В мае м-це 1942 г. Дымчук не мог вам этого сказать, потому что Петрушко тогда еще не была членом ж. д. райкома и даже о нем не знала).

Точно, сказал.

(т. Алидин – Он вам не мог этого сказать).

Я вам говорю точно, что сказал. Может быть Петрушко тогда так себя именовала. Многие тогда этим отличались. И вообще, какой мне смысл это выдумывать. Это точно.

(т. Алидин – Нет, это не точно, потому что, еще раз говорю – она не была тогда еще в райкоме и даже не знала этого райкома).

Тогда многие себя именовали представителями Горкома партии, обкома и чуть ли не ЦК партии, а в действительности ничего не было. Может быть и Петрушко себя именовала. Так, что я говорю то, что мне Дымчук сказал, а он действительно некоторое время был с ней связан.

Как я уже сказал, на свидание Петрушко не явилась по неизвестным мне причинам, я махнул рукой и начал сам работать. Мы еще просили через Дымчука и Запорожца связать нашу организацию с партизанским отрядом она тоже обещала, обещала, но ничего не сделала.

(т. Алидин – Что произошло в результате объединения двух ваших организации).

То, что у нас образовалось 17 групп.

(т. Алидин – Какие группы, перечислите их).

На заводе «Ленкузня» была наша группа, которую возглавлял инженер Мостынец, на Судоверфи – возглавлял инженер Квачев, в Укоопспилке – инженер Якубович, в трамвайном тресте – Шубин, в Табачном тресте – фамилии руководителя не помню, в РЖУ Подольском, возглавлял инженер Тренин. Были еще группы на периферии – в Казатине, Гайвороне (в Гайворон я лично выезжал и организовал там группу), в Попельной1.

На строительстве № 1 тоже была наша группа.

(т. Алидин – Там работы не было).

Не было.

(т. Алидин – И людей не было).

Нет, люди были и охрана была. Мы там проделали большую работу. Нашу группу на этом строительстве возглавлял инженер Солух.

 

[...]